Кибердемоны. Призрак
Шрифт:
– Анонимусы?
– переспросил Мирон.
– Никогда не верь, что перед тобой - Анонимус, если он говорит, что он - Анонимус, - опять Давид.
– Ладно, так что там про свет?
– решил ненадолго переключиться Мирон. Нога в сидячем положении болела меньше, и бок тоже, хотя он даже думать не хотел, что там творится. Наверное, ничего серьезного - раз он всё еще не свалился. От одежды Тощего в тепле начал идти резкий, не очень приятный запах.
– Платон занимается льдом, - сказал Соломон.
– Самым, что ни на есть, чёрным. Он знает, как строить
– И он проложил через них дорожки, - тихо сказал Голиаф.
– Он - Легба неоновых джунглей.
В мозгу Мирона что-то щелкнуло.
– Вы хотите сказать, что Платон, окружая корпорации файерволлами, оставляет для вас лазейки?
– Он - Гай Фокс, - кивнул Давид.
– Он ведет нас к свету.
– Охренеть, - Мирон откинулся на спинку мягкого дивана и рассмеялся. Не ожидал от брата такой хитрожопости, не ожидал. Хотя, с другой стороны... Только такой маниакальный педант, как Платон - помешанный на безопасности, суперосторожный - и мог всё это устроить. Он посмотрел на Соломона.
– Сколько вы ему платите?
– Информация - современная нефть, - пожал плечами Соломон.
– Но Знание - бесценно.
– Мы - против корпораций, которые разрушили правительства и забрали Сеть. Мы считаем, что Плюс должен быть для всех. Мы не забываем. Мы не прощаем. Имя нам - Легион.
Говорил Давид, а Голиаф кивал в такт каждому слову. И только водитель был безучастен к разговору. Он вёл машину. Забытое по нынешним временам искусство...
Мирон поёжился. Каждому из этих людей светит пожизненное. Каторга. В лучшем случае - на Луне, в худшем - на астероидах. Перелёт в морозилке и подключение к тамошней Сети напрямую - без сглаживающего буфера Нирваны.
А когда окочуришься - через шесть месяцев, или год - твоё тело просто выбросят в космос. Такие дела.
Если его с ними застукают - участь будет ничем не лучше.
С другой стороны, ему и так уже шьют кибертерроризм... По нынешним, опять же, временам - самое тяжкое преступление.
– Вы следили за мной, да?
– мрачно спросил он.
– Иначе как вы узнали, что я буду именно там?
– он кивнул себе за спину. Стекло мобиля было чёрным, но Мирон надеялся, что чувство направления ему не изменило.
– Это вы договорились с Рыжим, чтобы он отвёл меня в канализацию, - он посмотрел на Соломона. На лице которого, впрочем, не отражалось ни отрицания, ни согласия.
– Это вы отодвинули люк... Но почему тогда вы не встретили меня раньше?
– он задёргался от ярости.
– Какого хрена вы позволили тем ублюдкам напасть на меня? Меня же почти убили!
Голос дал петуха.
Некоторое время мобиль бесшумно скользил в потоке - не быстрее и не медленнее других, соблюдая математически выверенное расстояние до ближайших машин. Затем Соломон сказал:
– Платон сказал, мы должны быть уверены. Сначала необходимо убедиться.
– В чём? Что я не сдамся? Буду цепляться за жизнь, чего бы это ни стоило?
– Он в вас не ошибся, - слова прозвучали удивительно мягко. Лицо Соломона расплылось в зубастой улыбке.
– Вы будете
– А кто-нибудь спросил: оно мне надо? Кому-нибудь есть дело, чего хочу я?
– Полагаю вы, как и все, хотите остаться в живых, - пожал плечами Соломон.
– Это уж точно, мать твою.
Мобиль остановился.
– Приехали?
– спросил он.
– Вы привезли меня к этому Уммону?
– Нет, - мягко возразил Соломон.
– Мы приехали туда, где вам окажут помощь, - он кивнул на джинсы Мирона. На полу, на резиновом коврике, уже скопилась грязная лужица крови пополам с растаявшим снегом.
– Дадут поесть. Научат выживать.
– И всё? А что, нахрен, дальше?
– Времени мало, - Соломон посмотрел на старинные часы, прикрученные к запястью кожаным ремешком так, будто это и вправду имело значение.
– Советую учиться быстро.
Оставив его на ступенях какого-то здания - провалы окон закрашены чёрным, двери как в банковском хранилище - мобиль анонимусов растворился в потоке машин. Как призрак.
Здание было странным. Не привычная поставленная торчком коробка, наследие постмиллениального урбанистического кубизма, а с отдельными башенками, заострёнными арками и пузатыми, похожими на луковицы, куполами.
Церковь, понял Мирон. Бывшая церковь.
Как-то он был в виртуальном аналоге собора Василия Блаженного. Текстуры под красный кирпич, похожие на воздушные пирожные с кремом маковки, внутри - лики с вселенской скорбью в глазах, закованные в золотые оклады.
Здесь всё было не так. Кто-то взял гигантский баллон чёрной аэрозольной краски и залил церковь от макушки до самых ступеней, к свиням собачьим.
Налетел порыв ледяного ветра, напомнив, что джинсы у него заскорузли от крови, в чужих кроссовках хлюпает растаявший снег, а голова гудит от попыток хоть как-то упорядочить последние события.
Вот так вот и меняют жизнь человека. Не спросив, не предоставив никакого выбора. По щелчку.
В воротах церкви отворилась крошечная калитка. Из неё высунулось лицо - не понять, мужик или баба, всё в татухах и металлических, продетых сквозь кожу болтах. Существо оглядело Мирона с ног до головы и спросило:
– Так и будешь стоять?
...Свечи. Они были повсюду: на подставках, вдоль всего круглого зала, в центре - там, на возвышении, они сияли, образуя небольшой водопад, каждая в отдельной, крошечной медной рюмочке. На пустом пюпитре - там должна лежать библия, догадался Мирон, - тоже сияли свечи.
Запах ладана и нагретого воска...
– Генератор сдох, - сказало существо, которое он, по здравом размышлении, определил как девушку.
Свечи давали ни с чем не сравнимый, тёплый золотистый свет. Он витал под сводами церкви, как золотая эльфийская пыль, дробясь в цветных витражах, рассыпаясь радужными искрами...
Мирон замер в восхищении. Запоминая, впитывая в себя текстуры золотых пылинок, мягкие короткие лучики, чудесные желтые огоньки...
– Электричества нет, в Плюс не выйти. Так что выбирай: лечиться или жрать.