Кинхаунт
Шрифт:
Крез попытался перехватить мою руку и бросить меня через бедро, но я ожидал такого поворота, к тому же он был уже пьянее меня. Поэтому я подставил ему подножку, жестко усадил на тротуар и больно схватил за волосы.
— Крез! — возопил я, взывая к его разуму, вернее, заменявшему его клубку животных инстинктов, — нам надо ехать домой, иначе мы завтра никуда не поедем!
— Дома нас ждут, идиот, — впервые изрек он нечто осмысленное.
— Надо же взять какие-нибудь вещи, — вздохнул
— Поехали к Арсу, самоубийца! — зарычал Крез, — я хочу жить и бухать!
И я понял причину его настойчивости. Это была вовсе не забота о моей жизни и здоровье. Просто Арс недавно хвастал, что у него дома две бутыли отличного тинападского кира.
— Поехали, — икнул Арс. — Правда, там у меня рядом отделение охраны. Но мы тихо подъедем, и нас никто не заметит.
— Нам надо взять вещи, — отрезал я.
Вечерело. Теплый осенний день омрачился черными тучами, и мы едва успели тронуться с места, как над Амбросией разразился ливень.
Мощные струи воды совершенно закрывали обзор из лобового стекла. Из нагромождения синих, черных, фиолетовых и серо-голубых туч выпрыгивали толстые изломы огромных молний и с грохотом раскалывали небо над городом прямо впереди нас.
Насыщенный озоном воздух окончательно вымыл из меня остатки хмеля — я был готов к новому забегу на дистанцию. Точнее, к заплытию — количество выпитого кира в Амбросии, по военно-морской традиции, принято измерять в водоизмещении военных судов — эсминец, крейсер, линкор…
— Пока ты не примешь на грудь хотя бы эсминец, сынок, — напутствовал моряк-ветеран молодого юнгу, — ты не узнаешь, что такое военно-морской флот.
И шедшие мимо дамочки с умилением утирали слезы восторга, потому что в словах "принять на грудь эсминец" чудилось им нечто ужасающе героическое. Впрочем, так оно и есть. Не верите — попробуйте сами принять на грудь хотя бы маленькую шлюпку.
Наконец мы приехали — к дымящемуся пятну, на которое грустно кропил осенний дождик и щедро лилась вода из двух пожарных машин.
Поиск посадочной полосы… не обнаружено.
Дома не было. Часть обломков лежала под забором, вместе с бесформенными останками кустов, которые я с такой любовью поливал раз в месяц-два. Проблема армий айзеров, прячущихся в их тени, была решена радикальным образом.
Другая часть обломков пролетела над забором и упала на дома и участки соседей, которые, к их счастью, уже устали проклинать это соседство и убрались в свои дома, подальше от непогоды.
— Это… — изрек Крез, с трудом протирая глаза. — А…
Ветер одиноко гудел в ночном небе.
— Отлично. Вещи брать не надо, потому что их нет. Поехали
Убедившись, что огонь потушен окончательно, пожарные уехали, отмахиваясь от Креза обеими руками.
Я наконец вылез из машины и, покачиваясь, встал перед развалинами.
Пять тысяч баунтов. Книги. Моя коллекция курьезов природы. Все превратилось в ноль.
Несколько минут молча посозерцав руины, Крез наконец глухо изрек:
— Ну что ж. Кажется, кто-то хочет войны. И он ее получит. Звони ребятам.
— Крез, — зевнул я в открытое окно мобиля. — Каким ребятам? Опомнись, ты уже звонил им с утра.
— Поехали к Арсу!
Но Арс храпел мертвецким сном, а его адрес мы не запомнили. Я сел за руль и бездумно поехал вперед, куда глаза глядят.
Крез тронул меня за плечо.
— Хорошая мысль, — прохрипел он, — только, кажется, несколько преждевременная.
Я посмотрел на него — он мрачно смотрел прямо перед собой. Я оглянулся — вокруг была темнота, в которой неподалеку возвышалось мертвое исполинское здание.
Мы были на Дворцовой площади. Здание было Королевским Дворцом. Моросил мелкий дождь.
Креза откашлялся.
— И зачем мы здесь, землйачок?
— Ты сказал "поехали спать", — мрачно пробурчал я. — Я король. Это мой дворец. Мы приехали спать. У меня тут спален, больше чем у тебя волос на голове.
Я поежился.
— Правда, там выбиты все стекла, мусор, хулиганы и уличные бандиты.
Крез презрительно скривил губу.
— Ладно, это я беру на себя. Я же твой рыцарь.
После недолгих блужданий по Дворцу, к счастью оказавшемуся безлюдным, мы нашли более-менее сухой угол на четвертом этаже и устроились там на ночлег, прижавшись друг к другу как три бездомных котенка — Крез, Арс и я между ними посередине.
Между ними мне стало тепло и уютно, и настроение поднялось.
Затем они захрапели и одновременно положили свои грязные головы мне на плечи. Помучившись, я выскользнул из их объятий и устроился в старом деревянном кресле.
Мне приснился сон.
Будто я король и плыву один в старом деревянном корабле. Штором, черное море и черное небо. Я плыву и вспоминаю друзей которые остались позади. Мне казалось, что так пройдет вся моя жизнь.
+ + +
Под утро я замерз и проснулся. Из разбитого окна дул холодный северный ветер. Солнце хандрило и не желало выглядывать из-за пелены облаков, нудно моросящих дождем на стоянку мобилей, в которую превратили республиканцы некогда роскошную Дворцовую площадь.
Я прикрыл окно куском картона, отслоившегося от стены, и вернулся в свое кресло.