Киноварь
Шрифт:
Пьетро внезапно остановился, и Ванда уткнулась носом ему в спину.
– И ты решила продать себя? — ядовито поинтересовался он, и девушка похолодела, виновато опустив руки.
– Не совсем, хотя в общем-то смысл ясен. Я ему нравилась, и он согласился к тебе больше не приставать, если я…
– Ой, дура!
– Что сразу дура, а? — обиделась Ванда, смешно выпятив нижнюю губу.
– Дура потому что, — буркнул брат. — И как такая идиотская идея пришла тебе в голову?
– Я хотела помочь, — голос дрожал, и Ванда сама не заметила, как вдруг перешла на визг и заплакала. Пьетро растерялся.
– Это мужские
– Прости меня, пожалуйста…
– Чёрт! Я-то думал, что любовь зла — полюбишь и козла. Думал, что ты вообще свихнулась, раз тебе вдруг стал так нравится Кравчик, а ты вот как, оказывается…
Ванда отвернулась, едва сдерживая рвущиеся из горла рыдания, чтобы проходящие мимо люди не смотрели на неё так осуждающе. Ишь, ревёт тут.
– Тебе повезло, что я заметил, как он утягивает тебя за школу. Ой, как, сестрица, повезло. Я так взбеленился, когда увидел, как он лезет к тебе целоваться! — Пьетро пнул какой-то камешек с дороги и резко топнул. Лицо его было злым и несчастным. — Я в жизни так не бесился!
Ванда испуганно отпрянула, когда Пьетро подошел ближе и схватил её пальцами за подбородок, аккуратно приподнимая и заставляя смотреть ему в глаза.
– Я не хочу, чтобы какой-то урод лез языком тебе в рот. Кроме меня.
Последние слова током пронзили девушку, и она удивлённо заморгала, видя, как лицо Пьетро заполняет предательская краска. Он смущенно отпустил её, но Ванда не дала ему отойти.
– Ты ни с кем не целовалась. Я просто не могу представить, как кто-то забирает у тебя твой первый поцелуй. Как он остаётся в твоей памяти и в твоём сердце светлым пятном, как потом спустя годы ты вспоминаешь его, как касаешься своих губ, в надежде вспомнить, каково это было… Я не могу, меня ослепляет ревность и чувство собственничества. Ты должна быть моей, как бы эгоистично это не звучало. Ты моя, — повторил Пьетро жестче, заставляя Ванду трепетать от этих слов. — Я обливаюсь потом и прихожу в ужас, когда думаю о том, кто будет твоей первой любовью, твоим первым мужчиной, отцом твоих детей, и, черт, это невыносимо больно. Словно заживо вытаскивают сердце из груди.
– Тебе уже повезло, — прошептала Ванда. — Ты уже моя первая любовь.
– Это не то…
– Если ты так не хочешь, чтобы мой первый поцелуй принадлежат кому-то ещё, то… — Ванда задохнулась от этой мысли.
Пьетро никогда ещё не целовал её в губы. Он целовал ей щёки, лоб, подбородок, нос, шею, руки, колени, бедра, лопатки, ключицы, но не губы…
– Я бы хотел, чтобы твой первый поцелуй принадлежал мне, — твёрдо произнес он. — И чтобы мой первый поцелуй принадлежал тебе. Чтобы мы были ещё целее, ещё единее, чтобы…
– … чтобы поняли друг друга и ощутили нашу связь ещё сильнее.
Пьетро кивнул, подходя ближе, опуская свою руку ей на шею, позволяя ей удобно выгнуться ему навстречу. Ванда издала смешок, прочувствовав всю важность момента, и резко притянула к себе брата, отчего тот присел на скамейку рядом с ней.
Их первый поцелуй был неуклюжим, но таким страстным, что кровь стыла в жилах, и было нечем дышать. Ванда впервые касалась губ брата и это чувство было просто непередаваемо,
***
Ванда в ужасе наблюдала за тем, как пламя охватывает стены комнаты и пожирает пол, как красные жуки ползут по кровати и лезут ей на руки.
Проснулась она от дикого жара и пронзительно закричала, когда увидела, что вся комната горит. Едва выпутавшись из простыни, она бросилась вон, споткнулась и покатилась по лестнице вниз, крича, что цех горит. Альтрон схватил её за плечи, и Ванда вскрикнула: металлические пальцы холодом обожгли ей кожу.
– Там ничего нет, — тихо произнес робот, и девушка подняла глаза на свою комнату.
Ни намека на пламя, ни дыма, лишь выбитая под корень дверь. Ванда задохнулась, с трудом глотая воздух, и, спотыкаясь, вернулась к кровати. Как только Альтрон обеспокоенно сообщил ей о том, что у неё жар и ей нужно поспать, он приварил дверь обратно и ушел. Пламя тут же вернулось, Ванда вжалась в кровать и зажмурилась.
Она не слышала треска огня, не чувствовала запаха дыма, не задыхалась от вони, и когда вновь открыла глаза, поняла, что пламя было не огненно-рыжим, а красным. Алым. Таким, как молнии, которые она выпускала из пальцев. Словно она сама сотворила этот пожар. Она коснулась стены, не ощутив жара и видя, что огонь не пожирает её руку. Но она ведь видит это! И жуков она тоже видит. Неужели из-за тоски по брату, она перестала контролировать свою силу и теперь её обуревают галлюцинации?
Ванда часто задышала, покосившись на случайно выбитое в панике окно, из которого задувал ветер, и укуталась в одеяло, стараясь не думать о мерзких жуках, оккупировавших её кровать.
– Пьетро, — слабым голосом позвала она. — Вернись ко мне, прошу. Мне страшно. Мне кажется, я схожу с ума. Я не могу без тебя, Пьетро…
========== Глава 4 ==========
Я обещал тебе, что Старк сполна хлебнет за все свои грехи,
И обещал тебе, что я сотру его с лица земли.
– Есть! Открывайте шампанское! — торжественно крикнул Старк и вздохнул, когда все недоумённо на него покосились. — Я написал программу, которая активируется, когда Альтрон входит в военную базу данных США или каких-то других стран. Вообще, я даже удивлен, что программа сработала. Она писалась в жуткой спешке…
– Ближе к делу. Где Альтрон? — нетерпеливо перебил его Пьетро и, Старк метнул в него свирепый взгляд.
– Хватит! — гаркнул Капитан, заметив, что Старк и Пьетро не собираются перестать играть в игру под названием «Кто кого сожжёт взглядом раньше».
– Это подарок судьбы, что программа сработала. Или она была просто написана гением. Сам себя не похвалишь — никто не похвалит, — устало заключил он и потёр глаза, стараясь не обращать внимание на буравившего его взглядом Пьетро.
Мутант его напрягал, и находиться с ним в одном помещении Тони жутко не хотелось. И он безумно злился на Роджерса, что тот его выпустил. Радовало лишь то, что Беннер и Клинт разделяли его мнение.