Кинжал-предатель: Из секретной книги Джона Вильсона
Шрифт:
Они передали вкратце друг другу происшествия, имевшие место у каждого, и Фред показал записку, составленную им в Saloon Вильяма Бэкера со странными словами, произнесенными патером у телефона.
Джон Вильсон подошел к окну и стал внимательно просматривать записку. Через несколько минут он сказал:
— Дело очень просто. К каждому слогу прибавлено несколько лишних букв, и смысл фразы вот какой. «Будь осторожен, он человек опасный, его надо убить».
— Правда, — решил Фред, — дело очень
— И прежде всего это доказывает нам, что Керро кому-то по телефону сообщил, что прибыл какой-то опасный человек, которого надо убить. Я, кажется, не ошибусь, если скажу, что человек, с которым патер говорил по телефону, не кто иной, как служитель дома для умалишенных — Гриффон.
Через полчаса они сошли вниз. Патер все еще продолжал ходить по комнате.
В столовой уже находились графиня с дочерью, и все тотчас уселись за стол.
Над столом висела тяжелая люстра, ярко освещенная множеством зажженных свечей. Графиня не выказывала прежнего недовольствия, а относилась к сыщикам с изысканной любезностью.
Когда Катрина подала суп, графиня спросила:
— А где же мистер Артур?
— Он сказал, что сейчас придет.
— Пусть поторопится. Да, мистер Вильсон, духовная пища моему племяннику гораздо приятнее физической. Эгоизм ему совершенно чужд.
Сыщик кивнул головой. Ему не хотелось говорить без доказательств, и он предпочел доказать графине правдивость своих слов на деле. Он и не подозревал, что это случится сейчас же.
Катрина уже унесла тарелки из-под супа и суп и только что вышла, как в комнату вошел патер.
— Я не имею ни малейшего аппетита и чувствую себя так плохо, что вообще не хотел выходить из своей комнаты, — сказал он.
— Тогда ложись в постель, Артур, — сказала тетя, — у тебя действительно вид больного.
— Ты права, тетя, — сказал патер, — я пойду лягу, может быть к утру я поправлюсь.
Он повернулся и вышел. При этом он сильно стукнул дверью, и в ту же минуту над столом раздалось громкое шипенье.
В ужасе все взглянули вверх.
И в один голос у всех вырвался крик испуга. Все сидели, как вкопанные, только Джон Вильсон вскочил и вынул револьвер. Фред последовал примеру, но раздался треск и с потолка на стол обрушилась вся люстра. Графиня без памяти опустилась на кресло. С люстры на собравшихся в столовой спускались четыре ядовитые змеи-кобры. Но братья-сыщики не потеряли присутствия духа. Один за другим выпустили они пять-шесть пуль и змеи обвивали люстры, но уже с раздробленными головами.
Все это произошло, конечно, скорее, чем это можно передать.
Лишь только графиню уложили, как в комнату влетел патер и бросился с плачем к тете:
— Дорогая тетушка, дорогая Эдит. Что случилось? Откуда этот ужасный шум? что это за выстрелы и крики?
Он открыл дверь и выбросил в коридор дрожащего от страха патера.
Вильсон бросился наверх в комнату, лежавшую над столовой. На полу в середине, под откинутым теперь ковром, было вырезано большое четырехугольное отверстие, которое при-
ходилось как раз над люстрой.
Над этим отверстием помещалась железная клетка, открытая к низу. В этой клетке находились змеи, проникшие через дыру на люстру.
Когда они уже висели на люстре, наверху была отвинчена гайка с люстры, и эта всей своей тяжестью рухнула вниз.
Человек, орудовавший здесь, исчез, но Вильсон догадывался, что это не кто иной, как преступный служитель Гриффон.
Вильсон обдумывал план дальнейшего действия. Он решил сделать так, как думал поступить, когда вынимал из рамы портрет Джузеппе Керро, брата графини, находившегося в Риме.
Но чтобы выполнить свой план, ему следовало умереть, то есть только казаться мертвым. Он сейчас же посвятил в свой план брата своего и помощника.
Когда прибыл врач, приглашенный к графине, Джон Вильсон лежал на диване, еле-еле дыша; у него был вид опасно больного и Фред обратился к врачу с мольбой:
— Спасите, доктор, моего брата. Ради Бога, спасите его: несчастного укусила змея.
Врач вошел в комнату, где на диване лежал Джон и отчаянно стонал. Когда врач нагнулся к нему, сыщик прошептал:
— Я сыщик Джон Вильсон из Чикаго. Я принял вид больного по известным соображениям. Отправьте меня к себе на квартиру и объясните это тем, что я должен находиться под постоянным Вашим наблюдением. Подробности я расскажу Вам у Вас дома.
Врач, очень умный человек и горячий поклонник Вильсона, охотно согласился с его предложением. Он прописал мнимобольному какое-то лекарство, за которым была послана Катрина, и отправился к графине. Доктор внимательно осмотрел ее, лежавшую совсем апатично, и сказал, что надежды на ее жизнь очень мало.
Стоны Вильсона все усиливались. Его лицо приняло страшно страдальческий вид.
Вдруг дверь отворилась и в комнату вошел патер. Он подошел к больному, насилу сдерживая свою радость по поводу страшных мук Вильсона.
— Уйди — уйди прочь, — прошипел сыщик, — я тебя хорошо знаю, но я уверен, что ты от наказания не уйдешь.
— Ты поступил со мной страшно грубо, — произнес патер тоном духовника, прими теперь эти муки, как наказание за это.
Но тут сзади к патеру подошел Фред и с силой оторвал его от брата.