Кинжал-предатель: Из секретной книги Джона Вильсона

Автор неизвестен

Сыщик вздохнул свободно, покончив с этим бешеным.

— Новая загадка, Фред, — сказал он, — каким образом этот человек попал сюда. По одежде судя, это больной из дома сумасшедших, помещающегося недалеко отсюда. Ведь он мог только удрать оттуда, но как он попал в эту запертую на ключ комнату; здесь налицо какое-то преступное намерение.

Осмотрим сначала помещения этого этажа, потом перейдем в верхний этаж, а затем и в башню. Мне кажется, что в башне именно и находятся дамы.

Сыщик отмычкой открывал

в нижнем этаже одну комнату за другой. Комнаты все были обставлены с удивительной роскошью, но ни в одной из них не было ни живой души. В маленьком кабинете, расположенном около кухни, находился телефон. Сыщика осенила вдруг какая-то мысль. Он подошел к телефону, позвонил и попросил соединить его с домом для умалишенных.

— Здесь сыщик Джон Вильсон, — сказал он, — не скрылся ли один из ваших пациентов сегодня ночью?

— Yes, — послышалось оттуда, — и притом один из самых опасных.

— Что можете вы более подробно сообщить о беглеце, — спросил Вильсон.

— А что? Вы может быть знаете, куда он скрылся? У нас здесь царит страшная тревога, и все поставлено на ноги, чтобы найти беглеца. Последний, страдая ужасно сильной манией преследования, может натворить немало бед.

— Как его имя и фамилия?

— Жак Беринг.

— Его мания, очевидно, состоит в том, что он думает, что его преследует дьявол?

— Да, это его болезнь.

— Ну, я лично буду у вас, заявил сыщик, но пока сообщу вам, что я беглеца только что осилил и связал. Он лежит в даче Тортони на Форестрит 44 и вы можете его отсюда взять.

Оба сыщика покинули кабинет, бегло осмотрели верхние помещения, в которых не нашли также ни живой души и поднялись по лестнице в башню.

Сверху не раздавалось ни звука. Но вдруг из комнаты в башне раздался шум, и Джон и Фред Вильсон не достигли еще последних ступеней, как в открытые двери комнаты показался какой-то человек.

Господин патер

Человек, встретивший в башне обоих сыщиков и стоявший теперь перед ними в полутьме, был высокого роста, довольно тощего сложения, с лицом, лишенным всякой растительности, но с иезуитски-хитрым выражением. На нем был черный, вплоть до шеи застегнутый, талар [13].

Он выставил вперед револьвер и крикнул:

— Вот вы, — негодяи! Это вы внизу все время шумели! Это вы — враги семьи Тортони! Ни с места, или я вас уложу на месте!

Джон и Фред также выхватили свои револьверы и направили их на странную фигуру. Джон заметил ему хладнокровно:

— Не делайте глупостей! Спрячьте свой револьвер, так как если вы и не захотите нас пропустить вперед, то все-таки отступить придется вам.

— Ну, это мы увидим! Вы — негодяи, это я хорошо вижу, так как честный

человек не станет забираться в дом тем путем, каким забрались вы!

Сыщики улыбнулись.

— Вы напрасно беспокоитесь, нас пригласила сюда письмом графиня Тортони с дочерью. Я — сыщик Джон Вильсон из Чикаго.

— Я вам не верю, — заявил патер, — покажите мне свои документы.

— Ну, это вздор, — заявил Джон спокойно, — дама, стоящая позади вас, наверно ничего не будет иметь против того, чтобы мы вошли наверх.

Слова эти сказаны были с целью отвратить на мгновенье внимание монаха. Действительно, монах слегка обернулся, но в ту же минуту Джон одним прыжком очутился рядом с противником, и этот не успел еще опомниться, как сыщик вырвал у него револьвер.

— Что вы себе позволяете, — сказал побежденный, — я управляющий этой дачи — Артур Керро.

Вид у него был ужасный. Глаза блестели, а лицо обнаруживало едва сдержанную злобу. Джон Вильсон отпустил его и, вежливо поклонившись, сказал:

— Я никогда не позволил бы себе так жестоко с вами поступить, если бы вы встретили нас мирно. Но о дальнейшем мы поговорим в комнате.

С этими словами сыщик отодвинул в сторону господина Керро и открыл дверь. Обоим вошедшим сыщикам представилась странная картина.

Маленькая кругленькая комнатка была обставлена с известной роскошью, но большую половину комнаты занимали 3 кровати, стоявшие близко друг к другу. На одной из них сидели прижавшись друг к другу две женщины, которые с ужасом смотрели на вошедших. Одна из них была уже пожилая особа с седыми волосами, одетая в черное платье.

Рядом с нею сидела молодая девушка удивительной красоты, с чудными светлыми волосами и выразительным лицом.

Лица обеих были бледны, а глаза красные и полные слез.

Кроме них в комнате стояла еще, прижавшись в угол, старая, скромно одетая женщина.

Сыщики поклонились, и Джон обратился к сидевшим на постели дамам:

— Простите, сударыни, простите нам нашу смелость. Я — Джон Вильсон, а это — мой брат и помощник Фред. Мы прибыли ночным поездом по вашему вызову.

— Так это вы! — воскликнула графиня, — я, конечно, очень рада. Но как вы вошли в дом?

— Ваше письмо, сударыня, — сказал Джон, — подсказывало мне, что вы находитесь в большой опасности. Я выехал поэтому немедленно. Прибыв сюда, мы долго и тщетно звонили сначала у ворот, а потом у входа. Когда нам никто не открыл, мы влезли через окно бельэтажа. В первой же комнате нам удалось обезвредить человека, который вам мог бы быть вредным.

Графиня смотрела на сыщика с недоумением.

— Я вас не понимаю. Насколько я знаю, внизу нет ни живой души.

— Внизу находился человек, — ответил Джон. Но тут к нему подошел патер Керро и протянул ему руку.