Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.3
Шрифт:
В комнате разливались голубые сумерки. Далеко-далеко раскатился гром, потом на мгновение комнату высветило зарницей.
– Свет зажечь? – спросил Андрюша.
– Не надо. А если это не сказка? – сказал Вениамин. – Если ей есть физическое объяснение?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Андрюша.
Ему хотелось спать и не нравилось, как блестят глаза Вениамина. Ангелина звенела посудой – мыла ее на кухне.
– Марциальные воды, – сказал Вениамин. – Эти
– Которые были развенчаны коварным медиком Блюменквистом.
– Но если в восемнадцатом веке до Петербурга докатился слух, он должен был на чем-то основываться!
– Кто-то хотел выслужиться и сыграл на царицыном суеверии, – сказал Андрюша и задремал. Слова Вени достигали его сознания, но путались с дремой, с началом сна.
– А если этот источник существует? На верстовом столбе у пушки есть надпись: «До Царицына ключа 9 верст». Подумай, какие здесь бабочки, рыбы, ягоды, Гришка, наконец! Разве бывают такие крупные вороны?
– И молоко, – откликнулась Ангелина из кухни, голос ее был далеким-далеким: Андрюша вновь бежал за грузовиком… – Есть ключ, – приближался девичий голос. – В горах, в лесу. Никто туда не ходит: ход завалило, секунд-майор как сгинул, так и завалило. Откуда у нас в реке такая вода хорошая? Дед Артем говорит: санаторий надо ставить. Она же откуда-то течет? Живая вода, живая вода – в этом есть смысл?
Живая вода текла и текла перед глазами Андрея, сияя на солнце и переворачивая маленькие камушки.
– Елена туда ходила, – сказал кто-то, – майора водой поливала, а царице не досталось. Смешно, правда? Царские сатрапы остались с носом.
Андрюша так и заснул, облокотясь о стол, и спал, пока рука не ушла в сторону и голова не ткнулась носом в скатерть. Показалось, что секунд-майор ударил палкой по лбу его, а не Веню… В комнате горел свет. Эдуард Олегович с тревожным, смущенным лицом склонился над кроватью. В одной руке он держал чайную ложку с таблеткой аспирина, в другой – стакан воды.
– Выпей, – говорил он Вениамину, – это проверенное средство. Поможет обязательно.
– Ему бы укол сделать, – сказал со сна Андрей.
– Зачем? – Глаза Вениамина агрессивно горели. У него начинался жар. – Мне лучше.
Таблетку он все-таки проглотил.
– Я тоже устал за сегодняшний день, – сказал Эдуард. – Испытания, выпавшие на мою долю, когда я, не жалея сил, мчался в село Красное за помощью! Нет, я не набиваю себе цену…
– Мы так не думаем, – сказала Элла, глядя на него с сочувствием, которое раздражало Андрюшу. Он подошел к окну. Гром гремел чаще, а ветер уже наскакивал на дом так, словно хотел помериться
– Не надо, Андрюша, душно.
Элла положила ладонь на лоб Вене.
– Ну-ка, – сказала она, – давай еще разок поставим градусник.
Веня не сопротивлялся, глаза его горели, он что-то шептал.
– Что такое? – спросила Ангелина.
– Шучу, – прошептал Веня, – шучу, не обращайте внимания. – Он улыбнулся, но глаза смотрели отрешенно.
Дверь приоткрылась. Вошел дед Артем.
– Большая непогода, – сообщил он, оглядев сидевших в комнате. – А вы лекарство ему давали? Нужны антибиотики.
– Виноват, – сказал Эдуард. – Но ведь это первый случай в нашей деревне за два года. Я лекарства давно не выписывал.
– Он ездил на велосипеде в Красное, – сказала Элла.
– Небось не доехал, – усомнился дед.
– Велосипед сломался, – сказал Эдуард. – Можете посмотреть, колесо пополам. Чуть живой остался. Была бы еще одна жертва.
– Хватит жертв, – сказал дед, все еще стоя над Вениамином. – Ему бы живой воды.
– Неплохо бы, – сказал Эдуард Олегович. – Но лучше вертолет.
– Я пойду в Красное, – сказал Андрюша.
– Ты не дойдешь до утра, – сказал Эдуард. – Тридцать пять километров под ливнем и в бурю.
– Я не могу позволить, – сказала Элла.
Три старухи из тех, что сидели вчера перед клубом, а потом пели для Эллы, вошли рядком, сели, поклонившись, на скамью у двери, отказались от чаю.
– Ты не пришла, – сказала одна из них Элле. – Вот мы и пришли.
– Спасибо, – ответила Элла. – У нас несчастье.
– Знаем, – сказали старухи. Они были разные, но схожи с Ангелиной глазами, чистотой кожи и статью.
– Спасибо, – сказал и Веня, окинув их лихорадочным взором. – Вы пришли петь? Пойте, вы мне не мешаете.
– Плох, – сказала одна из старух. – Жар повышается.
– А у Эдуарда, конечно, антибиотиков нету, – сказала вторая.
– Мне они были не нужны. Здесь все здоровы. Я даже их не заказывал.
– За живой водой надо, – сказала первая старуха.
– Я пойду в Красное, – сказал Андрюша, – вызову вертолет.
– Вертолет – это хорошо, но лучше бы его не трогать, – сказала вторая старуха. – Живая вода лучше.
– Живая вода, жилая вода, пожилая вода, – мелодично и тихо запел Вениамин.
– Чувствует, – сказала первая старуха.
– Нуждается, – подтвердила третья, а вторая напомнила:
– Девица должна идти. Любящее сердце. – И все обернулись к Ангелине. Та покраснела, сказала серьезно: