Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8
Шрифт:
Когда Андрей подбежал к нему и подхватил под мышки, вождь пролетариата вяло сопротивлялся и повторял:
– Не надо, пожалуйста, не надо, я не выношу насилия. Я в жизни мухи не обидел.
– Врешь, – неожиданно для себя выкрикнул Андрей. – И в той жизни, и в этой ты всегда обижал слабых.
Ильич наконец поднялся на ноги и понял, что Андрей ему помогает.
Он прижался к его груди – шапка упала, и лысый желтый затылок поблескивал под снегом перед глазами Андрея.
Занявшись
Но оказалось, что Фрей не совсем забыт. Потому что из снежной мглы вышел невысокий человек в длинном, почти до земли плаще, подошел к Андрею и спросил по-русски:
– Не пострадал?
– Я? – спросил Фрей. – Я пострадал! Я ранен, я убит!
– Ну и слава богу, что не пострадал, – сказал человек в плаще.
– Сможете идти? – спросил Андрей.
– Не знаю, – сказал Фрей.
– Я советую немедленно уходить, – сказал человек в плаще. – Скроетесь в ближайшей улице. Вы ничего не видели и не слышали.
– Ничего себе – не видели! – возмутился Фрей. – Я чуть не погиб.
Андрей потянул Фрея к узкому проулку, который убегал вверх.
Человек в плаще пропал.
Слышно было, как кричит напуганная машиной женщина.
Потом завизжала полицейская сирена. Но к тому времени Андрей вывел Фрея на другую улицу. Миновало…
На набережной возле «Рубена Симонова» было спокойно. Трап починили. Но он показался Андрею таким ненадежным, хоть не подходи. Фрей, который тяжело дышал и для которого полкилометра от места покушения до корабля показалось бесконечным восхождением на Эверест, еще больше испугался трапа и вообще отказался подниматься на него.
– Что ж, – сказал Андрей. – Подождите здесь, пока ваши друзья вернутся. Они вам подыщут гостиницу.
Он устал – ведь несколько кварталов тащил на себе вождя пролетариата.
– Только вы первый, – сказал Фрей.
– Чтобы я успел подняться, а трап сломался на вас?
– Не смейте так говорить! – возмутился Фрей. – И не смейте сравнивать свое ничтожество с моим значением для страны и пролетариата.
– Я для себя представляю большую ценность, чем вы, – огрызнулся Андрей.
– Так и лезьте! – ответил Фрей. – Я подожду.
Андрей решительно направился к трапу.
И тут же сзади услышал тяжелое мелкое дыхание Фрея.
Он остановился. Все-таки старый
– Я доложу о вашем поведении товарищу Бегишеву, – послышался голос сзади.
«Ну вот, – подумал Андрей. – Только собрался его пожалеть!»
Подстегнутый заявлением Фрея, он уверенно вступил на трап и быстро поднялся наверх. Трап стоял надежно. Уж наверное, его проверили.
Наверху ждали два корабельных офицера – они страховали пассажиров, словно боялись, что те будут падать с трапа сами по себе.
Фрей взобрался сразу за Андреем.
И, не прощаясь и даже не поблагодарив за перчатки и за помощь в возвращении на теплоход, уковылял к себе.
Не успел Андрей дойти до своей каюты, как его догнала Антонина.
– Мы только что вернулись, – сообщила она. – Да стой ты, куда бежишь! Неужели было покушение?
Андрей устал, все ему надоело.
– Вам лучше знать, – сказал он. – Вы отвечаете за его безопасность.
– На хрен нам сдалась его безопасность! – отрезала Антонина.
– Вы не правы, Антонина Викторовна. Без него вы ничего не получите.
– Но ведь ничего не случилось! Обошлось?
– Там были люди Аркадия Юльевича, – уверенно сказал Андрей. Он не знал наверняка, но иного объяснения не было.
– Я знаю, знаю. Иди.
– А подробности?
– Подробность одна, – сказала Антонина. – Я там тоже была.
– Разумеется. Ни дня без строчки.
Антонина не угадала цитаты, пожала плечами и пошла обратно, готовиться к встрече с Бегишевым. Еще неизвестно, что выплачет Оскару Ильич, который осознает свое значение и незаменимость. Он-то жалеть Антонину не станет. Судя по всему, ее чары на него не действуют, а темперамент бесит.
Гаврилин был в каюте, он сидел у приоткрытого иллюминатора, сквозь который влетали снежинки и несли с собой холод, но не замечал этого и писал увлеченно, словно сочинял стихи.
– Жертва сионистского заговора! – воскликнул он, увидев Андрея.
– Не выяснил, что же там было? – спросил Андрей. – Мне не хотелось бы еще раз греметь с такой высоты.
– Боюсь, что сионисты сделали все дьявольски хитро. – Алеша отложил лист бумаги, исписанный мелко и неровно. – Вернее всего, спишут на естественные причины. Расскажи, где вы были, что вы делали?
– Встречались с посольским типом – у них тут с Бегишевым дела.
– У наших новых русских всюду дела, – согласился Алеша. – А я хочу теннисных мячей купить. Меня из Питера попросили привезти какие-то особенные, для руководящих органов. Они же у нас теперь все в теннис играют. А кто это был из посольства? Я тут бывал, многих знаю.