Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8
Шрифт:
«Ничего, – уговаривал себя Андрей. – И на сковородке можно посидеть с пользой для дела».
Он отхлебнул кофе, зная, что все смотрят на него.
– Продолжать? – спросила Анастасия Николаевна.
Андрей понял, что тактически он эту маленькую битву выиграл. Они не получили от него ни заверений в преданности, ни попытки уйти.
– Говори, тетя, – сказала Татьяна.
– Эти сокровища были отправлены в Стокгольм большевиками в восемнадцатом году.
– В тысяча девятьсот
«Как же я не догадался, – подумал Андрей, – что он из их компании. Это же очевидно!»
– Тогда только что закончились переговоры с немцами, и те продвигались в глубь России. И никому не было известно, остановятся ли они или возьмут Петроград. Ведь его некому было охранять.
– В те дни, – сказала Татьяна, – революционные части были годны только на то, чтобы сражаться с контрреволюционными бандами. Немцы проходили сквозь них, как нож сквозь масло.
– Ты хорошо училась, – заметил Гаврилин.
– Я еще и много читала. Для себя, – сказала Татьяна.
– Перепуганные диктаторы думали уже о том, как унести ноги, – продолжала Анастасия Николаевна. – Они не верили в победу революции. Они кричали на каждом шагу об этой победе, они готовы были расстрелять любого, кто ставил под сомнение их власть, но сами-то ни во что не верили.
– Еще кофе? – спросила Татьяна.
– Нет, спасибо, – сказал Андрей.
Морщинистые щеки Анастасии Николаевны раскраснелись, словно их покрасили акварелью. А глаза оставались такими же голубыми и прозрачными.
– Долгие годы никто не знал об этом преступлении большевиков, – сказала Анастасия Николаевна.
– Но подозревали. Были слухи, – сказал Гаврилин. – Я сам кое-что слышал. Но ведь в архив Политбюро не попадешь.
– Этих документов не было в архиве, – сказала Татьяна. – Ни в одном архиве. Но нужные выводы можно было сделать из той секретной папки, в которой фиксировались заседания узкого состава Исполкома. Впрочем, вряд ли вам интересны технические детали.
«А сейчас терпи, даже голову не наклоняй, – уговаривал себя Андрей. – Как будто ты и слушаешь, и не слышишь».
– Вы меня слушаете? – спросила Анастасия Николаевна.
«Замечательно – она не уверена».
Андрей молча кивнул. Теперь можно кивнуть.
– И в самом деле, – продолжала Анастасия Николаевна. – Кому какое дело до документов? Но важно другое, и вы должны сейчас быть особенно внимательны. Речь идет о происхождении этих ценностей.
– Одной шкатулки, – уточнил Гаврилин.
– Когда царское семейство находилось в Тобольске, государь узнал, что предстоят обыски и изъятие всего ценного. При аресте и высылке Александра Федоровна успела взять и спрятать немало драгоценностей. Ведь
Анастасия Николаевна замолчала, затем вынула из кармашка гимназического платья голубой платочек и промокнула им глаза, как будто опасалась, что слушатели увидят нечаянную слезу.
– Александра Федоровна передала ценности верным, как ей казалось, людям. Но верность проверяется в испытаниях. Священник и его свояченица, которым была доверена шкатулка, к сожалению, передали их властям предержащим, и эти шкатулки завершили свой путь в Москве.
В словах и интонации этой маленькой старушки Андрею чудилась некая Марфа Посадница, которая перед смертью на плахе обязательно должна изобличить гонителей.
– В белокаменной, – сказал Гаврилин.
– Помолчите, Алеша, – прошептала Татьяна.
– Это были ценности мирового значения, – сказала Анастасия Николаевна. – Фамильные драгоценности семьи Романовых.
– И притом нигде не учтенные, а со смертью императорского семейства и никому не ведомые, – добавила Татьяна. – Их привезли из Тобольска в Москву и сдали Свердлову. Среди тогдашних чекистов были не только стяжатели, но и мрачные идеалисты.
– Не исключено, что впоследствии смерть государя и его семейства стала следствием этого грабежа, – сказала Анастасия. – Лучше было спрятать концы в воду.
– Так можно свести к грабежу всю революцию, – возразила Татьяна.
– А я готова это сделать!
– Не надо, тетя, – сказала Татьяна. – Все куда сложнее.
– Мне лучше знать.
Татьяна была не во всем согласна с Анастасией Николаевной.
– Ах, милые дамы, – сказал Алеша Гаврилин. – Вы так эмоциональны! Лучше давайте ограничимся судьбой шкатулки. Судьба Российской империи останется за пределами нашего исследования.
Почему-то Анастасия Николаевна замолчала, а Татьяна стала предлагать мужчинам кофе: «Ну еще по чашечке, разве не замечательный кофе? Анастасия Николаевна знает старинные секреты».
Алеша с Андреем покорно выпили еще по чашечке, хотя кофе был таким крепким, что даже привыкшему к напиткам разного рода Андрею больше его пить не хотелось.
Продолжила рассказ Татьяна.
– Как теперь стало известно, – сказала она, – шкатулка с драгоценностями Романовых недолго пролежала в сейфе Свердлова – злого гения революции. Большевики отправили неучтенные и сокрытые ими даже от товарищей по партии сокровища в нейтральную Швецию, где у них были верные люди. Они были убеждены, что, если им придется бежать из России, спасаясь от народного гнева, эти деньги обеспечат им безбедное существование.