Кирюха
Шрифт:
Наркодилер даже отшатнулся, видать не ожидал.
– Ты чего?
– спросил он.
– Травка не нужна, деньги нужны, - честно ответил я.
– Вот и мне тоже...
Сказал, прежде чем подумал:
– Кто тоже, тот гложет.
И получил чувствительный удар в бок. Парень же вышел на ближайшей остановке. Вагон так и не наполнился народом, а это означало, что сегодня мне придётся голодать. Разве что милостыню просить. Но просить я не буду, никогда не буду...
– ...Мама, ну не пей пожалуйста! У нас в доме поесть нечего!
– просил я и плакал от бессилия.
– Счас, сынок, схожу, кплю... счас, - заплетающимся языком ответила мать, едва
И ушла. В магазин. Только пришла она из него не с продуктами, а с выпивкой. И даже не вспомнила, что обещала мне купить еды...
Выйдя из вагона я издали увидел компанию, загнавшую кого-то в подворотню, а потому идти в нужном направлении не рискнул, ошиваясь на относительно многолюдной останове. Через какое-то время налётчики отправились по своим делам, в переулке осталась лишь жертва, не подававшая признаков жизни. Отправившись туда я понял, что удача меня сегодня всё же не оставила. Вокруг тела были разбросаны те самые мавродики, о которых говорила пассажирка трамвая. Значит, Кирюха, будет тебе завтра шапка и может быть даже хлеб сегодня.
Обрадовавшись такой удаче, я совсем забыл о времени. О нём мне напомнила боль. Прямо здесь в подворотне. Но, даже в таком состоянии, я понимал, что тут оставаться нельзя и поплёлся на остановку. Редкие в этот час прохожие шарахались от меня, видимо думая, что я под кайфом. А всем известно, что даже самому нарку неизвестно, что он может вытворить в следующую секунду. Приступ я переждал на остановке и задался вопросом, открыт ли ещё хлебный.
Хлебный был открыт, несмотря на то, что на вывеске значилось до 21:00. Дородная тётка окинула недружелюбным взглядом, вероятно, последнего на сегодня покупателя и выдала:
– Чё тебе?
– Хлеба. Чёрного. Мавродики возьмёте?
– неловко спросил я.
– Тут тебе не рынок!
– огрызнулась продавщица.
– Нет, так нет, - спокойно ответил я и развернулся, чтобы уйти.
– Сынок, подожди, - окликнула меня тётка, - заработать хочешь?
– Что делать?
– Конец смены, помой полы. За булку чёрного хлеба.
Через полчаса я выходил из магазина, грызя на ходу корочку хлеба, а мавродики по-прежнему лежали у меня в кармане. Придя домой, я решил рассмотреть свою добычу при нормальном свете. Если, конечно, можно назвать нормальным свет двадцативатной лампочки. Вместо привычных "5000 рублей", "10000 рублей" и "50000 рублей" на них было написано "1 билет", "10 билетов", "100 билетов" и даже была одна бумажка достоинством "10000 билетов". Где бы только узнать, сколько рублей стоит один билет мавродиков. чтобы не прогадать? Мои размышления прервали звуки доносящиеся из туалета. Кто-то явно пугал унитаз. Это что же, получалось мне и удобствами в эту ночь не воспользоваться!? Туалет совмещён с ванной, а значит не только не облегчиться, но и не умыться!? Пошёл разбираться. С унитазом обнимался мой, с позволения сказать, отец. С ванной - другой родитель. Ну я же не Геракл! Забрал свои умывальные принадлежности - мыло, зубную пасту и щётку и ушёл на кухню. Поставил эти средства гигиены на раковину, вернулся в ванную. Унитаз, хочешь - не хочешь, можешь - не можешь, освободить надо. Волоком, не особо заботясь, чтобы что-то ему не повредить, я перетащил своего биологического родителя мужского пола поближе к ванне - места на двоих там хватало, - и пошёл умываться. Душу грело, что завтра у меня вполне может оказаться не только приличная шапка, но и другая приличная одежда. Я надеялся, что мавродиков на это хватит.
День начинался просто расчудесно. Во-первых, я выспался. Во-вторых, дома я был один. В-третьих, на улице светило солнышко. И, наконец, в-четвёртых, я предвкушал свой поход на рынок. Встал, умылся. В холодильник решил не заглядывать - и так понятно,
– Куплю за мавродики шапку, ветровку и ботинки у того, кто предложит дешевле!
Вот так вот сразу расставил все точки над е. Продавцы, большинство из которых, как водится в наше время, были китайцами, как-то враз замолчали и не стали надоедать своими предложениями купить то и это, а потому я спокойно обошёл наш городской базар и приобрёл всё мне необходимое. Мавродики на рынке брали охотно почти все. В обновки я переодевался непосредственно после примерки. То есть, примерив, скажем, ветровку, я её уже не снимал. Душу мне грела не только новая одежда, но и оставшиеся мавродики. А значит... А значит, сегодня на завтрак-обед-ужин у меня будет не только хлеб! Нет, конечно, колбаса на рынке не продавалась, только свежее мясо, но кто мешает мне его приготовить дома, когда там никого нет? Кроме мяса я купил себе ещё пару бананов и три мандаринки. Да, давно у меня не было такого шикарного обеда!
Домой я вернулся в самом распрекрасном настроении и приступил к выполнению задуманного, а именно к варке мясного бульона. Точнее хотел приступить, поскольку сначала нужно было отмыть кастрюльку, не знавшую раковины несколько месяцев...
Наевшись от пуза, я потянулся к плееру, но в этот момент повернулся ключ в замке. Рановато. С работы предки приходят значительно позже. С интересом я выглянул в коридор. Не-е-ет! Нет! Нет! Нет! Эти алконавты привели собутыльников!
– Кирюша!
– позвала меня мать.
Она, что, трезвая?! Да, заработал ты, Кирюха, сегодня разрыв шаблона.
– Кирюша, это Виталий Алексеевич. Он будет жить в бывшей твоей комнате, - это отец.
Так, похоже, плохие новости только начались.
– С чего это!?
– спросил я.
– Нам деньги нужны, - сказала мама и икнула. Видимо я поспешил сделать вывод о её трезвости, - Виталий Алексеевич будет снимать у нас комнату.
– Честно говоря, я бы предпочёл не снимать, а купить её, но твои родители пока отзываются от продажи, - сказал мужичёк с глазками, как у хорька.
Лучше бы это были собутыльники. Я молча оделся и ушёл на "промысел", хоть и не собирался сегодня. На душе у меня было гадко. Неужели они не видят, что сейчас он снимает комнату, потом купит её, а потом мои, с позволения сказать, родители, и вовсе продадут ему всю квартиру. От расстройства я даже заплатил за проезд в трамвае. Бумажники и деньги я воровал на автомате, даже не задумываясь о том, что делаю и как. Не попался, наверное, только чудом. Дальше была обычная сортировка наворованного - нужного и не нужного: денег и всего остального. Приступ боли я переждал на остановке, а после отправился в хлебный. Вдруг и сегодня мне предложат поработать за хлеб? Так оно и оказалось. Та же дородная тётка, стоило только зайти, молча вручила мне ведро и лентяйку и настроение моё снова улучшилось. Домой я брёл вновь грызя корочку хлеба.
Там моё хорошее настроение улетучилось. Вместо двух алконавтов было три. И они всё ещё квасили, хотя на часах был уже двенадцатый час, а двум их алкашей завтра точно надо было на работу. Комнаты, чтобы спрятаться, и не видеть их рожы, у меня теперь не было. И судя по наклюканности этих рож, завтра ни одна из них из дому не выйдет. Собрав школьный рюкзак, я ушёл из квартиры, решив попытать счастья в проникновении в школу. Там всяко лучше, чем среди алкашни.
– Ты чего здесь?
– навстречу мне попалась продавщица из хлебного.