Кисельные берега
Шрифт:
За ней осторожно высунула голову и Кира: дверца из каморки прислуги вела в тот же коридор, что и дверь спальни. Но, в отличие от последней, была не заперта!
Коридор оказался пуст и сумрачен: поселили их, видимо, не в самом людном месте замка – хоть выходи и пляши, никто слова не скажет. Но всё же, опасаясь раньше времени обнаружить чудесное открытие перед кем бы то ни было, Кира поспешно нырнула назад, втянув за собой первопроходца, и осторожно прикрыла дверь.
– Послушай, - прошептала она в темноте, - это же потрясающее
– Правда? – удивилась та.
– Ну, конечно! Теперь у нас появился шанс сбежать отсюда! – и Кира с воодушевлением потащила девчонку обратно – из каморки в комнату.
– Как это сбежать? Зачем?
– Понимаешь… - выбравшись из-под пыльного гобелена, «невеста принца» поспешно скользнула взглядом по растерянному лицу подружки и, сморщив нос, уставилась в окно. – Так надо. Мне кажется, «принц» этот не очень хороший человек.
– Не очень хороший?
– Вот именно! Мне сегодня довелось быть свидетелем жуткой сцены! – Кира артистично изобразила праведное возмущение. – Он за завтраком, на моих глазах прихлопнул тапком бабочку!
– О!
– Да и вообще… Он мне больше не нравится.
– Боже… - простонала потрясённая девица. – Какая жалость… А разве.. так бывает?
– Бывает, - вздохнула Кира и подумала отчего-то про Рената. – Ещё как бывает… Так. Никуда не уходи – я на разведку!
… Коридор был освещён слабо – дальним северным окном, которым он, впрочем, и оканчивался. Но это если посмотреть направо. А налево – Кира вывернула шею, выглядывая из тёмной ниши, где и пряталась неприметная дверка – зиял арочный проём со сквозной винтовой лестницей. Туда разведчица и направилась, делая короткие перебежки от одной сумеречной тени к другой. На всякий случай.
Заглянула в лестничный колодец… прислушалась… голоса вроде… Чёрт.
Ступая осторожно, на цыпочках, медленно двинулась вниз. Голоса и взрывы мужского гогота приближались, надежда таяла…
Так и есть. Лестница спускалась прямо в стражницкую каптёрку, где дюжие мужики в поддоспешниках, прислонив пики и алебарды к стене, резались в кости. Здесь они, видимо, коротали пересменки между вахтами у ворот, на стене или в сторожевых башнях. Поэтому помещение вряд ли когда-либо пустовало – одна смена сменяла другую, а другую третья… Приплыли, короче.
Ничего другого не оставалось, как бесславно вернуться в свой коридор. Да уж… Мимо них муха незамеченной не пролетит, не то что неоприходованная девка господина, коей положено под замком сидеть.
Что дальше? Пленница огляделась: в коридор выходила ещё пара дверей, не считая тех, за которыми обретались Кира с Пепелюшкой. Но обе они оказались запертыми. Потолкавшись в них без результата и окончательно распсиховавшись от пролившегося ей на голову ушата глухих неудач после поманившего луча надежды, Кира пнула ногой бесполезную дверку каморки и проследовала в спальню.
Где, отбрыкавшись от расспросов заждавшейся сокамерницы,
«Весьма неудачно, - думала она, нервно выщипывая нитки из махрящихся дыр в обивке кресла, - что со мной в это приключение встряла бесполезная Золушка, а не… Рапунцель, к примеру. Была бы она сейчас как нельзя кстати со своими грузоподъёмными косоньками. Без них никак окном не воспользоваться – далековато от земли. Хоть и поселили нас не на самом верху башни, но… Стоп».
Кира так дёрнула тонкую нитку, что поранила палец. Сунув его в рот, она сердито уставилась на медитативно колыхающуюся в углу паутину.
«Вот растыка! Наверх! Что ж я не поднялась по лестнице наверх! Конечно, там может быть ещё одна крысоловка, но… Может быть ведь и ещё один коридор с лестницами и переходами…»
Она вскочила, готовая немедленно осуществить задуманное, и тут же, одновременно с её порывом, в дверном замке заскрежетал ключ.
Дверь распахнулась, ожидаемо впуская внутрь надзирательницу. Она как-то напряжённо скособочившись, протиснулась в проём, опасно балансируя подносом, и, дошкандыляв до умывального столика, со звоном грохнула на него плошки. Кувшин забился в судорогах, угрожая опрокинуться. Но был остановлен нетвёрдой рукой.
– Добрый вечер, любезная пани! – радостно провозгласила вежливая заключённая. – Не правда ли, за окном чудесная погода?
Тюремщица бросила на девчонку угрюмый взгляд и покачнулась.
«Да она ж под мухой! – осенило Киру. – Стоило барону за дверь, как дворня тут же забухала!»
Теперь ей стала понятна и багровая тёткина шея, и трясущиеся руки, которыми она пыталась собрать обеденную посуду…
– Как вы поживаете? – не унималась Пепелюшка. – Здоров ли ваш благочестивый супруг и ваши деточки?
«Любезная пани» хрюкнула как-то странно и, подцепив, наконец, поднос с грязными обедешными мисками, помотылялась к двери. Там она споткнулась о порог и выругалась, сетуя на свою незавидную долю, заставляющую её ходить за «господскими проблядовками».
– В самом деле, - ядовито заметила Кира, когда дверь за тёткой захлопнулась, - милая и добрая женщина…
– Что это с ней? – Пепелюшка перевела с захлопнувшейся двери на соседку по заточению круглые, небесного цвета глаза, полные искреннего беспокойства. – Её так странно шатало… Она больна? Может, ей плохо?
– Ей хорошо, - фыркнула Кира. – Она пьяна, как грузчик.
– А, - ничуть не обескуражилась невинная дева, - слава богу… - и деловито застучала крышками принесённых горшков с едой.
… С трудом выждав время – вдруг горгона ещё зачем-нибудь надумает вернуться – Кира, наконец, решилась.
– Ты куда? – встрепенулась Пепелюшка, затепливая свечу – комната медленно погружалась в вечерние сумерки.
– Жди меня, и я вернусь… - пообещала её беспокойная компаньонка и шмыгнула за гобелен.