Китайский попугай
Шрифт:
– И я тоже, – рассмеялся Боб Иден. – Как только наступает вечер, меня охватывает тоска и так мне хочется в мой любимый Сан-Франциско и уютный ресторанчик на О'Фаррел-стрит, где ждут меня друзья и… бутылка минеральной. Одним словом, мне хочется к людям.
– Вполне понятное желание в вашем возрасте. Молодость – это как песня в сердце! И я надеюсь, вам недолго придется скучать на ранчо Мэддена.
– Чарли, что вы думаете о нашей миссии? Что, по-вашему, нам следует делать?
– Наблюдать и выжидать. Знаю, это не излюбленные качества молодежи, но ничего не поделаешь. Признаюсь, меня
– Вы правы, Чарли, и если вы выдержите, то и я тоже постараюсь.
– Вы славный юноша, сэр, – похвалил его китаец. – Кстати, положение, в котором мы оказались, не лишено привлекательных черт и для молодежи. Сами посудите, сплошная тайна! Признаюсь, с таким делом мне не приходилось сталкиваться в моей полицейской практике. Когда на Гавайях обращаются к моим услугам, дело обычно бывает простым и ясным, как лик языческого божества. И к раскрытию преступления я двигаюсь прямой дорогой, ну, может, обнаружатся дополнительные улики, и я сверну на другую дорогу, однако так или иначе вскоре достигну цели. Тут же все по-другому. Приступая к раскрытию тайны, первым делом надо знать, что за тайну мы хотим раскрыть.
– Вот именно! – подхватил Боб.
– В данном случае четко я себе представляю лишь один факт – так четко, как вон те заснеженные вершины на горизонте. На ранчо Мэддена недавно кого-то убили. Кем был этот человек, почему его убили, кто участвовал в преступлении – вот вопросы, на которые необходимо найти ответы.
– Но как же к этому приступить? Ведь нам же надо от чего-то оттолкнуться в наших… как это… расследованиях?
– Да, факты и только факты. Крик попугая в ночи и безжалостное убийство говорящей птицы. Пулевое отверстие в стене, прикрытое картиной. Исчезновение из коллекции старого револьвера. Немного этих конкретных улик, но тем больше чести, если нам удастся раскрыть преступление.
– Вот что меня заставляет особенно задуматься, – медленно произнес Боб, – каким боком Мэдден ко всему этому причастен? Знает ли он о случившемся, или Торн действует на свой страх и риск?
– Очень важное замечание, – согласился детектив. – От него многое зависит. Надеюсь, мы вскоре найдем ответ на этот вопрос. Пока же лучше не доверять Мэддену. Надеюсь, вы не рассказали ему о том, что произошло в Сан-Франциско? О Мэйдорфе и о том, что его поведение насторожило нас?
– Нет, я ему ни о чем не говорил.
– Вот и хорошо. Жемчуг пока у меня в безопасности. Если я не ослышался, вы в редакции сказали, что окажете мне честь следовать моим советам?
– Вы не ослышались, Чарли.
– Итак, по отношению к Мэддену по-прежнему следуем принципу «ху мали мали». Услышав о Мэйдорфе, он еще, чего доброго, решит, что здесь опасно будет получить жемчуга и велит доставить их в Нью-Йорк. Тогда нам придется уехать отсюда, и тайна преступления навсегда останется нераскрытой.
– Вы правы, Чарли, – согласился Боб.
Темнота быстро спускалась на пустыню, и Чарли Чан прибавил скорость, чтобы доехать еще засветло. Промелькнул щит с рекламой будущего Дэйт-Сити и уже пустая будка оптимиста-агента по продаже недвижимости.
– А
– Вот вы все вспоминаете среду, – заметил китайский детектив. – Разрешите поинтересоваться, почему?
Боб коротко пересказал своему товарищу все то, что услышал от Паулы Вэнделл: явное нежелание Торна открывать дверь и его замешательство при виде нежданной посетительницы, решительный отказ допустить ее к Мэддену и утверждение, что тот не может ее принять, а главное – таинственная фигура незнакомца с черной бородой, похожего на золотоискателя, которого Паула видела во дворе ранчо. Чан слушал с интересом.
– Очень, очень интересно. Этот бородач может оказаться важным звеном в цепи наших поисков. А эта молодая дама много ездит по пустыне?
– Да, много, это ее работа.
– А как, по-вашему, она может сохранить тайну?
– Готов держать пари, что она умеет прекрасно хранить тайну!
– И все-таки я бы советовал вам проявлять осторожность. Если мы станем направо и налево болтать о своих подозрениях и желании раскопать тайну преступления на ранчо, ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше сразу же отказаться от попыток узнать что-либо. Впрочем, в данном случае я положусь на вашу рекомендацию. Давайте попросим эту молодую даму сообщить нам, если человек с черной бородой еще где-нибудь попадется ей на глаза. Как знать, может, он и в самом деле будет немаловажным звеном в уже упомянутой мною цепи.
И вот уже вдали показалось ранчо Мэддена. Детектив на прощание проинструктировал своего товарища:
– Ведите себя просто и естественно, сэр, как будто все в порядке, а с вашим отцом говорите свободно – я послал ему телеграмму, так что он обо всем знает.
– Вот как? Я тоже отправил ему телеграмму.
– Значит, он в курсе дела. Я позволил себе напомнить мистеру Идену о том, что голос говорящего по телефону могут услышать и другие люди, находящиеся в комнате, так что надо соблюдать осторожность.
– Чарли, вы подумали обо всем, не устаю поражаться вашей предусмотрительности.
– Стараюсь. Жаль, пришел конец нашей поездке, и мне опять надо думать об ужине. Итак, сэр, наблюдать и выжидать. И осторожность во всем, в том числе и при наших встречах, ведь если будет раскрыто мое инкогнито, – конец! Ох вы и понятия не имеете, как мне надоело быть А Кимом!
Ворота на ранчо Мэддена были распахнуты, и машина въехала во двор.
В большом камине гостиной пылал огонь. Сидя за огромным письменным столом, Мэдден подписывал какие-то письма. Когда Боб вошел в комнату, он добродушно приветствовал его:
– Хэлло! Ну, как съездили? Как провели время?
– Неплохо. Надеюсь, вы тоже, сэр?
– Увы! Даже в этом пустынном уединении не скроешься от дел. Пришлось разгребать завалы трехнедельной корреспонденции. Ну, вот и все письма, Мартин. Надеюсь, успеешь отправить их. И вот эти телеграммы тоже. Поезжай на маленькой машине, она лучше подходит к здешним дорогам. Мистер Иден, вас из города привез А Ким?
– Да.
– Так он умеет вести машину?
– И очень даже неплохо.
– У этого китайца такая куча достоинств…