Классическая драма Востока
Шрифт:
Мориэмон. Какая одежда была на нем в эту ночь?
О-Камэ.Подбитый ватой халат — с короткими рукавами до локтей. Кажется, светло-синего цвета. Однако не поручусь, может статься, я запамятовала.
Мориэмон
Хм! Ну ладно! Ступайте-ка к себе обратно в дом.Рассказчик
И с этими словами — Он возвращается по той же Дороге, по какой пришел: Назад, в квартал веселья, В Симмати.Сцена шестая
Дом торговца маслом Ситидзаэмона.
Поздно вечером в тот же день
Рассказчик
"Святой мудрец Вознес моленье Будде, Пусть368
О душе Убиенной Мёи… — Усопшим дается посмертное, как бы монашеское, имя.
Тридцать пятая ночь— канун поминального дня. Святой Синран(1173–1262) — основатель буддийской секты Синею, к которой принадлежала о-Кити.
Горокуро.Кажется, эта беда случилась лишь вчера или сегодня: так она свежа в нашей памяти! Но на самом деле уже настала тридцать пятая ночь.
Немного лет усопшей было, Всего лишь двадцать семь, Когда ее постигла Ужасная, насильственная гибель! Невольно скажешь: горькая судьба. Мы о бедняжке Печалимся. Но добротою с ней Немногие могли сравниться. И было сердце чистое о-Кити Исполнено глубокой веры — И благодарности за все, Чем одарил ее наш покровитель Святой Синран… В земной юдоли Она прияла муки от меча, Зато в грядущей жизни Ее душа не будет знать мучений — Тяжелой кары за грехи, Свершенные в былых существованьях, И, воспарив высоко, Блаженно внидет в райскую обитель, Как нам возвещено В святом законе Будды.Да, вострепещут ваши сердца при мысли об этом несчастье, посланном свыше! Молитесь — и с еще большим усердием призывайте имя Будды!
Ты, Ситидзаэмон, Отчаянью не поддавайся, Чрезмерной скорбью не круши себя. Поверь, убийца будет скоро найден. Теперь твоя забота — Лелеять дочерей твоих. И это утешением послужит Той, что навек покинула тебя.Рассказчик
Услышав эти добрые слова, Печальный Ситидзаэмон Невольно пролил слезы.Ситидзаэмон.Да-да! Верно, верно! Я не буду предаваться отчаянию. Я постараюсь укрепить свою веру, радуясь милосердию Будды.
Во сне и наяву Я буду призывать Его святое имя!Младшенькой моей, о-Дэн, всего два года. Сердце мое надрывалось от жалости к ребенку, лишенному материнского молока. На другой же день после смерти о-Кити я отослал крошку в другую семью и деньги дал, чтобы о ней хорошенько позаботились. Старшей я все подробно объяснил. Она все поняла — и теперь старается, чтобы на нашем домашнем алтаре всегда были свежие цветы и не угасали курения. Но средняя моя, о-Киё, с утра до ночи плачет и кричит: "Мама! Мама!"
Извелся я вконец И прямо голову теряю.Рассказчик
Захлебываясь горькими слезами, Лицом прижался он к стене, Чтоб как-нибудьОдин из гостей
Что там упало, Ситидзаэмон?Ситидзаэмон
И впрямь, что это за бумага?Рассказчик
Он поднимает небольшой обрывок. Глядит сквозь слезы… На половинке грязного листа Едва заметны знаки… Какой-то счет… И все ж он может различить: "десять моммэ, один бу, пять ринов… [369] доля расхода в Нодзаки… третий день пятого месяца…" Ни адреса. Ни подписи, И неизвестно, Кто этот счет писал и для кого. От пыли знаки потускнели И цвет бумаги изменился. Но бурые заметны пятна крови… Обрывок счета? Все передают Его друг другу. Разглядеть спешат, Как чудо. А вдруг… улика?369
…один бу, пять ринов… — Бу, рин — денежные единицы невысокой стоимости.
Один из гостей
А я ведь где-то видел этот почерк.
Другой из гостей.И мне тоже знакома эта рука. А-а, вот кто это писал: Ёхэй! Ёхэй из Каватия.
Несколько голосов.Да-да, верно, верно!
Рассказчик
Уже пять-шесть гостей Готовы подтвердить, Что этот счет На окровавленной бумаге Начертан почерком Ёхэя.Ситидзаэмон.В самом деле! Покойная о-Кити говорила мне, что в одиннадцатый день четвертой луны, когда мы все пятеро, жена, я и три наших дочки, посетили нагорный храм в Нодзаки, туда же отправились дружной компанией Краснорожий Дзэмбэй, Ягоро Щетка и Ёхэй из Каватия. На этом клочке бумаги — счет: доля расхода кого-то…
Быть может, этот лоскуток — Обрывок счета — Дает нам в руки ключ, Чтобы найти убийцу! В такую ночь Вдруг крыса сбросила бумажку. Что может знать простой зверек? Нет! Этот знак покойная жена Послала нам!.. О, милосердный Будда! Нам послан знак по твоему веленью! О, Наму Амида!..Рассказчик
И он склонился низко, до земли, Перед домашним алтарем. Не раз — за эти дни — Сюда заглядывал Ёхэй-убийца, Чтоб выразить сочувствие свое Семье осиротевшей… Он бы мог Заметить, что его встречают С невольным чувством неприязни И что вдовец несчастный Едва-едва с ним говорит. И все же Ёхэй надеялся: Глухие подозренья, Дурные толки он рассеет И не подумает никто, Что именно Ёхэй, Как будто полный состраданья, Зарезал зверски женщину… Сердца людей он плохо понимал! Вот и теперь Он появляется Еще развязней, Еще наглее, чем всегда. Себя он громко называет.Ёхэй.Я — Ёхэй из Каватия! Как? Сегодня уже тридцать пятая ночь? А преступник все еще не пойман? Вот поистине возмутительное дело! Чем только занята наша сыскная стража!
Но я надеюсь, Убийца будет скоро обнаружен!Рассказчик
Он сам произнес Роковые слова. Он подал сам Последний знак, Которого ждали. И Ситидзаэмон, заткнув за пояс Подол от кимоно, Тяжелую хватает палку…