Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

Коллектив авторов

Сёхаку

¹²Или не ведаешь ты, Что вечного нет на земле?

Сотё

¹³Росинка упасть боится На цветок. Печалится он, Что век ее так недолог!

Соги

¹⁴Все, что осталось от солнца,— Задымленное сиянье.

Сёхаку

¹⁵Словно

бы вечер пришел? — Весенним туманом обмануты, Птицы спешат домой.

Сотё

¹⁶Иду сквозь теснины гор. Здесь небо путь не укажет.

Соги

¹⁷Рассеялись тучи, А дождь все падает на рукава Дорожной одежды.

Сёхаку

¹⁸Изголовье — охапка травы. Кажется даже луна убогой.

Сотё

¹⁹Напрасно столько ночей До рассвета глаз не смыкал я… А осени скоро конец!

Соги

²⁰Сновидения гонит прочь Ветер, треплющий ветви хаги.

Сёхаку

²¹Очнусь, но где же они, Друзья из родного селенья? Все исчезли, как сон.

Сотё

²²Предо мной одинокая старость. На кого могу опереться?

Соги

²³Пускай безыскусный стих Не всегда красотою блещет, В нем опору ищи!

Сёхаку

²⁴И оно тоже спутник твой, Это вечернее небо.

Соги

Из поэзии XVII–XVIII вв

Трехстишия (Хокку)

Перевод Веры Марковой

Басё [1814]

1814

Переводы Веры Марковой даны по книгам: Басё. Лирика. М., 1964; «Японские трехстишия». М., 1973.

Отцу, потерявшему сына

Поник головой до земли,— Словно весь мир опрокинут вверх дном,— Придавленный снегом бамбук.

Покидая родину

Облачная гряда Легла меж друзьями… Простились Перелетные гуси навек.

* * *

«Осень уже пришла!» — Шепнул мне на ухо ветер, Подкравшись к подушке моей.

* * *

Майских дождей пора. Будто

море светится огоньками — Фонари ночных сторожей.

* * *

Иней его укрыл, Стелет постель ему ветер… Брошенное дитя.

* * *

В небе такая луна, Словно дерево спилено под корень; Белеется свежий срез.

* * *

Желтый лист плывет. У какого берега, цикада, Вдруг проснешься ты?

* * *

Как разлилась река! Цапля бредет на коротких ножках По колено в воде.

* * *

Тихая лунная ночь… Слышно, как в глубине каштана Ядрышко гложет червяк.

* * *

На голой ветке Ворон сидит одиноко. Осенний вечер.

* * *

Во тьме безлунной ночи Лисица стелется по земле, Крадется к спелой дыне.

* * *

Кишат в морской траве Прозрачные мальки… Поймаешь — Растают без следа. [1815]

Весной собирают чайный лист

Все листья сорвали сборщицы… Откуда им знать, что для чайных кустов Они — словно ветер осени!

Печалюсь, глядя на луну; печалюсь, думая о своей судьбе; печалюсь о том, что я такой неумелый! Но никто не спросит меня: отчего ты печален? И мне, одинокому, становится еще грустнее

1815

Поймаешь — растают без следа. — Мальки так прозрачны, что кажутся поэту льдинками: вот-вот растают…

Печалью свой дух просвети! Пой тихую песню за чашкой похлебки, О ты, «печальник луны»!

В хижине, крытой тростником

Как стонет от ветра банан, Как падают капли в кадку, Я слышу всю ночь напролет.

* * *

Ива склонилась и спит. И кажется мне, соловей на ветке — Это ее душа.

* * *

Топ-топ — лошадка моя. Вижу себя на картине — В просторе летних лугов.

В хижине, отстроенной после пожара

Слушаю, как градины стучат. Лишь один я здесь не изменился, Словно этот старый дуб.

* * *

Далекий зов кукушки Напрасно прозвучал. Ведь в наши дни Перевелись поэты.