Клетка без выхода
Шрифт:
Охрипшее горло и ощущение полнейшей беспомощности — это все, чего я добился своей получасовой речью. Локос и не помышляли последовать моему совету и украсить свои вигвамы вражескими скальпами. Однако речь слушали, словно тем самым выказывали уважение и не желали оскорбить меня своим уходом. Спровадить локос от точки «Феникс» можно было только одним способом: поймать резвого скитальца, показать его издалека оседлым, а затем, пожелав герою попутного ветра, отпустить на все четыре стороны. Это сработало бы однозначно, только откуда здесь было взяться такому скороходу. Давно перестали дуть у храма Огненной Птицы те ветры, что изредка, да проносили по
Закончив надрывать голос, я в отчаянии махнул рукой и спрыгнул с импровизированной трибуны. Оседлые простояли еще пару минут, и когда до них дошло, что возмутитель спокойствия угомонился, снова разошлись по позициям. Я же развернулся к неблагодарным слушателям спиной и, не желая смотреть на их постные лица, уселся лицом на восток. Мысли мои были тяжелы и мрачны, как глыбы храма Огненной Птицы. Долгожданная встреча с сестрой обещала продлиться ровно столько времени, сколько я сумею прикрывать ее дубль, пока она будет вводить алгоритм выхода из симулайфа. Нечего Полине делать в этом доживающем последние часы мире. Убежать с ней отсюда я не стану даже пытаться. Скорые на расправу локос не дадут ей сделать по Терра Нубладо и шагу. Я не допущу, чтобы дубль Полины растерзали прямо у меня на глазах — это будет для меня чересчур жестоким испытанием. А я так стремился увидеться с сестрой! И вот теперь приходилось молиться о том, чтобы наша встреча по какой-либо причине сорвалась. По-видимому, эту несправедливость стоило считать очередным кругом моего посмертного ада. Седьмым и самым тяжким кругом…
Последний рассвет над Терра Нубладо выглядел божественно красиво. Это был даже не рассвет, а настоящая Прощальная Феерия Восходящего Солнца. Облака, затянувшие было утренний небосклон, разбежались словно овечки, едва первый солнечный луч пастушьей плетью прошелся по их загривкам. Вскоре показался и сам лучезарный пастырь в сияющей багровой папахе. При созерцании такой красоты могли бы разрыдаться от переизбытка чувств самые черствые циники. Однако пролить скупую слезу у меня не получалось даже в день похорон туманного мира. Просто я основательно позабыл, как это делается. Многое бы отдал, чтобы вернуть себе эту простую человеческую слабость, только вылечить меня от черствости нельзя было уже никакими снадобьями. Бесполезно ставить в воду окончательно увядшие цветы — что мертво, то мертво… Умершие чувства — драконова плата за бессмертие души. Но задолженности по этому счету у меня никогда не было, поскольку полную выплату я произвел авансом, еще при жизни…
Восход солнца все же сумел на некоторое время отвлечь меня от неразговорчивых упрямых «сородичей», которым и раньше не было никакого дела до природных красот, а ныне и подавно.
— Угораздило же встречать последний рассвет в такой отвратительной компании! — пожаловался я сам себе. — Хоть бы кто вслух порадовался, что ли, а то тишина, как в могиле! Проклятое мертвое царство, проклятые мертвые ублюдки! Ну ладно, готовьтесь, скоро начнем очередное мероприятие. И на сей раз, клянусь, я сорву ваши овации!
Странная, однако, тишина творилась позади. Ни сопения, ни кряхтения, ни бряцания оружием — такое впечатление, что локос и впрямь все как один вместе со мной замерли в восхищении, любуясь рассветом. Неужто в день конца света в оседлых вдруг проснулось чувство прекрасного? Я обернулся, желая выяснить причину подозрительного молчания.
Локос на поляне не было.
Не веря своим глазам, я поднялся с земли и прошелся вокруг храма Огненной Птицы, где только
Расхаживая по опушке и пристально всматриваясь в лесные дебри, я вдруг расслышал исходящий из храма легкий свист и заметил зеленое пульсирующее свечение. Мне уже было известно, что все это означает. Свист и свечение указывали на то, что на точке «Феникс» начался процесс воскрешения дубля. Забыв про все и кинувшись к каменному кольцу, я, однако, еще на бегу заметил, что дубль «новорожденного» был мне знаком, поскольку принадлежал Кассандре.
— Арсений! — закричала девушка, едва процесс материализации завершился. — Арсений, ты где?!
— На месте! — обрадованно откликнулся я и предупредил: — Погоди, здесь может быть опасно! Не выходи из храма — надо уточнить, куда пропали локос!
— Ушли в историю, — ответила Кассандра, не слушаясь моего совета и приближаясь ко мне. — Нет больше оседлых в Терра Нубладо — отец досрочно стер их из симулайфа. Он всю ночь после своего заседания только этим и занимался. Я так боялась, что он опоздает и ты пострадаешь. Так боялась…
Она обняла меня и поцеловала в губы. После чего призналась:
— Я специально пришла раньше Полины — хотела удостовериться, что все в порядке. Мы договорились, что если я не вернусь через пять минут, значит, она может спокойно подключаться. Ты правильно поступил, что не ввязался в драку… Или все-таки ввязался?
— Ты не поверишь, что здесь творилось. — Я покачал головой, все еще не веря, что, казалось бы, неразрешимая проблема разрешилась настолько элементарно. — Эти ребята признали во мне своего. Еще немного, и мы бы устроили здесь корпоративную вечеринку…
Девушка улыбнулась, приняв это за шутку. Все-таки удивительно, что кто-то продолжал считать меня человеком даже несмотря на то, что сам я полностью смирился со своей искусственной сущностью.
Помниться в одной старой песенке еще советских времен поднимался философский вопрос: пять минут — это много или мало? В ожидании Полины, которая должна была появиться через пять минут после Анабель, я не находил себе места, расхаживая взад-вперед и пытаясь привести в порядок нервы. Для меня эти пять минут растянулись как целый час, а то и дольше. Я понятия не имел, что буду говорить сестре при встрече, а Анабель на все мои расспросы отвечала коротко и уклончиво. Объяснила лишь, что Полина знает обо мне всю правду, кроме обстоятельств трагической смерти — у мисс Мэддок просто не хватило духу рассказать об этом моей сестре.
Когда же я высказал опасение, что Полина воспримет меня всего лишь как бездушную компьютерную программу, Анабель ответила, что это вряд ли.
— Скорее всего, получится наоборот, — рассудила она, но конкретизировать, почему так произойдет, не стала, поскольку в центре храма Огненной Птицы снова запульсировало зеленое свечение, сопровождаемое тонким свистом звучащей на высокой ноте флейты. Полина не испугалась вероятной опасности и не передумала встречаться с братом, от которого не было ни слуху ни духу без малого тридцать лет. Отважная женщина… Эх, мне бы сейчас хоть немного ее отваги!