Клетка без выхода
Шрифт:
— На сей счет не переживайте, мистер Адамс. Все детали нашей сделки останутся между нами. А помещение для хранения «сувенира» у меня подготовлено на совесть. Даже жене запрещено входить туда в мое отсутствие.
— Что ж, верю на слово и полностью полагаюсь на вашу ответственность… Нет, что ни говори, а странные вы все-таки люди: покойный Мануэль Васкес, Морган Платт, вы, Патрик Мэддок… Но я горжусь тем, что мне довелось работать вместе с вами. Когда-нибудь человечество непременно узнает имена таких первопроходцев ВМВ-океанов, как вы. Вас не забудут — будьте уверены.
— Не
В Терра Куэнто все совершенно не так, как в Терра Нубладо. Вот и сейчас, вытирая пучком травы с меча и доспехов липкую и черную, как смола, кровь убиенного мной орка, я не могу отделаться от мысли, что вчера под мой клинок угодила эта же самая двуногая скотина. Или ее брат-близнец. Или еще какой ближайший родственник — орки для меня все на одну морду. В туманном мире я сроду не испытывал подобных сомнений — там аборигены обладали «штучной» внешностью. Правда, и принадлежали они только к одному виду — человеческому.
Здесь же счет на виды, к названию которых можно было приписывать «сапиенс», переваливал за три десятка. Карлики, великаны, безносые, остроухие, рогатые, хвостатые, крылатые, копытные, клюворылые, ящероголовые; покрытые шерстью, чешуей, перьями, слизью и прочей мерзостью; имеющие от двух конечностей и более; а про другие анатомические особенности этих созданий и вовсе не следует заикаться… Человеческим расам в Терра Куэнто было отведено не самое достойное место — всего лишь полдюжины маленьких королевств на востоке. В этом мире правили бал не люди — обладатели весьма средних физических способностей и не имеющие врожденный талант к магии, — а другие, более высокоразвитые во всех отношениях создания. Эх, знал бы кто, каково оно — чувствовать себя не царем природы, а ее жалким холопом…
Меня утешало лишь то, что в Терра Куэнто мы — представители рода «хомо сапиенс»: люди, эльфы, гномы и хоббиты — плелись не в самом арьергарде прогресса. Вот, к примеру, этот узколобый орангутан-переросток, который помешал нашему завтраку и которому пришлось за такую дерзость выпустить кишки, топтался где-то у основания местной иерархической лестницы родов. Причем без каких-либо шансов подняться по ней выше. А люди пусть медленно, но верно отвоевывали себе местечки на все более высоких ступеньках. Именно в этом и заключалась главная сила человека: обладая от рождения весьма скромными талантами, мы впитывали чужие знания как губка, подгоняли их под себя и в конечном итоге дотягивались до уровня тех существ, от кого эти знания перенимали. Особо преуспели в присвоении чужой интеллектуальной собственности выскочки-эльфы.
И опять не требовалось далеко ходить за примером. Сопровождающая меня в моих странствиях верная супруга — очаровательная волшебница-эльфийка Кассандриэль — приобрела свои чудодейственные навыки путем изучения магического наследия высокоразвитых народов. Сегодня она могла бы стать уже настоящей ходячей магической энциклопедией, если бы не отказывалась штудировать труды, касающиеся черной магии. Однако Кассандриэль
— Милый Арсенарр, — укоризненно качая головой, возразила мне добрая фея. — Не стоит путать божий дар с яичницей. У каждого из нас свое предназначение. Твое — наказывать зло, мое — по мере сил помогать жертвам этого зла. А вместе мы представляем собой единый могучий инструмент добра, что бы там и ни твердили некоторые про твою зверскую физиономию. Если бы это недружелюбное существо… — Кассандриэль брезгливо отпихнула ножкой отрубленную орочью голову, — лежало здесь беспомощное и истекало кровью, я бы непременно пришла ему на выручку, а тебя попросила бы подождать в сторонке. Но поскольку оно возжелало нашей крови, у нас не оставалось иного выбора, как защищаться. В связи с четким разграничением наших обязанностей за защиту отвечаешь ты, а какие методы вам, сударь, приходится применять — вопрос исключительно вашего вкуса. Но если тебе надоело размахивать своей железякой, мог бы в свободное время и сам выучить какое-нибудь простое заклинание, вроде молнии.
— Нет уж, увольте, — воспротивился я. — Старые проверенные средства — они как-то надежнее. А молния или огонь — вещи непредсказуемые, ими таким профанам в магии, как я, расшвыриваться нельзя… Но хоть костер-то ты можешь научиться разжигать? А то спички вечно отсыревают, да и по семейному бюджету бьют. Что это за идиотский мир, в котором надо за коробку спичек два гектара леса от гоблинов вычистить?
— Ты чего с утра разворчался? Не с той ноги встал?.. — уперла руки в боки Кассандриэль. — Не собираюсь я из-за такой мелочи, как костер, месяц расшифровывать свитки магического клана Саламандры. Сегодня тебе огонь разожги, а завтра будешь умолять лес спалить, поскольку тебе вдруг станет лень гонять своих зеленых гоблинов. Вам, варварам, только окажи услугу — сразу на шею сядете!
— Попрошу соблюдать политкорректность: не варварам, а северным куэнтийцам!
— Тогда и я тебя попрошу не отпускать больше плоские шуточки по поводу моих остроконечных ушек!..
Вполне нормальное будничное утро в странствующей семье грубого варвара и благородной эльфийки…
Ах да, забыл представиться: Арсенарр Беллсон, воин-наемник из расы северных куэнтийцев… или варваров — кому как угодно. С этим милым остроухим… извиняюсь — прелестноухим — существом эльфийского происхождения я встретился полгода назад, на следующий день после своего возрождения в Терра Куэнто. Белокурая эльфийка угодила в серьезную переделку, и если бы не проходивший мимо Арсенарр, девушке сильно бы не поздоровилось. Добрая фея исполнилась сострадания к дракону, отравившемуся несъедобным орком, и решила вылечить эту мерзкую перепончатокрылую тварь своей белой магией.
В жизни не встречал более наивных людей!.. Естественно, не в этой новой жизни, а в двух предыдущих: Арсения Белкина и Проповедника соответственно. На какую драконью благодарность рассчитывала Кассандриэль, врачуя «бедную ящерку», одному их эльфийскому богу известно. Когда же чудовище выздоровело, оно немедленно захотело перекусить, а вокруг — какая досада! — никого, кроме сердобольной целительницы, не оказалось. И даже худоба юной эльфийки не остановила оголодавшую тварь, коварно позарившуюся на свою спасительницу.