Клетка для лжецов
Шрифт:
В тот момент Лорента и сама подумала об этом. Но спросить почему-то не решалась. Бездействовать было тревожно и неприятно, но ворошить то, о чем она не имела никакого представления — поистине страшно. Она и без того ходила по лезвию, держа в тайне истинный замысел Ная.
Девушка прекрасно понимала, что отговорить и переубедить его не получится, но лишить силы всю Триаду лишь из-за того, чтобы она не досталась человеку, которому он не доверял — казалось ей чем-то из разновидностей мании величия. Способов помешать ему, не подвергая при этом гневу и закономерному наказанию от
Быть может, наставить Ная на путь истинный удалось бы Вэйлу, но никто из людей, с кем она общалась, даже не слышал о человеке с таким именем — должно быть, пилот отбыл со станции при первой же возможности и уже думать забыл об их с Наем существовании.
Вот и выходило, что несмотря на размеренный темп жизни Хранительницы, проводящей время в разговорах и медлительных развлечениях, Лорента продолжала ворочаться перед сном и в испуге вскакивать по ночам, когда сновидения вновь и вновь подбрасывали ей образы, видеть которые со спокойной душой она не смогла бы, даже если бы с корнем вырвала из сердца все воспоминания о Нае.
А она этого не сделала. И не сделает никогда в жизни.
Уж слишком ценно было все то, что она пережила, пока гналась за Клеткой. Даже здешняя роскошь и беззаботность не могла сравниться с той бурей эмоций, опасности, риска и нежности, что подарила ей экспедиция. Здесь она ни разу не играла на виолончели так самозабвенно, не лгала так изысканно и не танцевала так старательно, как тогда. И все это, как ни крути, тянуло за собой неизбежные мысли о Нае.
За те дни, что прошли с момента их ссоры, она не видела его ни разу. Най словно растворился в воздухе и остался только в ее памяти, неизменно вызывая вместе с воспоминаниями приступы бессильной ярости — на него и на саму себя. Лорента бы не переиграла бы случившееся по-другому, как он сам ни за что бы не отказался от своих слов — а значит, виноваты были они оба.
Наверное, все, на что она позволила себе надеяться, было ошибкой, глупыми грезами чрезмерно наивной для своих лет девушки — Лорента продолжала быть человеком из своего мира, сверкающего и возвышенного, а Най по-прежнему оставался вечно спешащим, категоричным и упрямым. Глупо было думать, что им светит что-то серьезное…
И все же девушке казалось, что эта ссора вырвала из ее сердца огромный кусок — которого сейчас и не хватало для того, чтобы она успокоилась и перестала думать, что ее жизнь катится в какую-то бездну.
Даже вечерами, когда Хранители собирались у кого-нибудь в покоях и развлекали друг друга в силу собственных возможностей, Лорента не находила, на что отвлечься. Пустые женские сплетни, что дамы гоняли по кругу, не вызывали в ней и капли того восторга, в какой они приводили Эсме. Небезынтересно было разве что рассматривать Древности, что находились у Других хранителей, но отчего-то это занятие казалось приятным одной лишь Лоренте. Возможно, остальные уже успели вдоль и поперек изучить диковинки, хранящиеся у соседей, потому как демонстрировали
Спустя несколько дней уговоров на одном из таких вечеров Эсме все-таки поддалась и явила взору Лоренты вещицу, о которой прежде девушке доводилось только слышать.
—Это просто фотоаппарат, —Эсме открыла запыленную коробку с помятыми углами и вытащила на свет серый прибор с объективом и прямоугольником с щелочкой под ним.
—Ты что!? —Лорента осторожно приняла Древность из ее рук, —Это же “Полароид”! Он печатает фотографии прямо на ходу!
Остальные гости, занятые своими делами, мало разделяли ее любопытство — на них даже толком никто не смотрел.
—Может и так, не знаю, —Пожала плечами Эсме, —Он все равно не работает.
—Дело не в этом, —Лорента с восторгом повертела фотоаппарат в руках, чтобы рассмотреть его конструкцию со всех сторон, —Это же такая редкость!
Наю страшно бы понравилась эта вещица. Возможно, ему даже хватило бы ума понять принцип ее работы и вернуть прибор к жизни.
Лорента отогнала эту мысль.
—Только представь, как это было чудесно, —С тоской сказала она, —Сколько воспоминаний видела эта вещь! Сколько всего помогла сохранить…
На мгновение ей показалось, что Эсме не слушала. Хранительница сложила руки на груди и отошла к иллюминатору, уткнувшись в бескрайнюю темноту космоса. Но, оказалось, она не потеряла нить разговора:
—Раз так нравится, забирай. В шкафу хоть место освободится.
Лорента не поверила своим ушам:
—И ты так запросто отдашь мне его? Я… не смогу тебе заплатить.
—О чем ты, какие деньги? —Отмахнулась Эсме, —Отец всучил мне его, словно тут кому-то нужно подтверждение, что я Хранительница. Без этого что ли не понятно?
—Понятно, но… мы на то и Хранители, чтобы беречь наследие Древних.
Лорента поняла, что сболтнула лишнего, только тогда, когда Эсме поморщилась, а спустя секунду все-таки совладала с собой и наигранно кивнула:
—Да… наверное.
Так ведут себя люди, когда ты просишь их сделать что-то откровенно им опостылевшее. Лорента с горечью поняла, что заговорила о Древностях не с тем человеком.
Впрочем, другие тоже не спешили разделять ее мнение. Как назло, весь их диалог слышала сидящая неподалеку мадам Гилькайн — чья-то пожилая вдовствующая родственница. Из-за продолжительной болезни она была редкой гостьей на подобных приемах, и стала потихоньку возвращаться в свет только сейчас, когда на станции появилась Клетка, благоприятно влияющая на ее здоровье.
—Вы еще слишком юны, моя деточка, —Вклинилась она, оторвавшись от бокала с шампанским, —В жизни полно вещей гораздо более важных и требующих нашего внимания.
—И все же сейчас вы здесь лишь потому, что моя бабушка сберегла Клетку, —Решительно ответила Лорента, —А я ее нашла.
Гилькайн не хотела ссоры, поэтому, когда она поняла, что Лорента не намерена отступать, поспешила смягчить свой тон.
—И за это я вам благодарна, —Взмахнула веером она, —Вам и тому презабавному тощему юноше в очках…