Клетка от совести
Шрифт:
Руки у неё дрожали, голос становился всё тише, но каждое слово проникало глубоко в сознание окружающих. Анна закрыла глаза, будто пытаясь убежать от своих воспоминаний, но они настигали её снова и снова.
– После этого Саша перестал со мной разговаривать, – прошептала она. – Просто исчез. Родители перевели его в другую школу, и я больше его никогда не видела. Я хотела извиниться, но не смогла. А потом было поздно. Я каждый день проклинаю себя за это. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вижу ту девочку, которая предала своего лучшего друга. И от этого мне… – она закрыла
Тишина заполнила комнату. Слёзы капали на её колени, и плечи едва заметно подрагивали. Никто не знал, что сказать. Даже Вадим, обычно готовый вставить язвительное замечание, молчал. Катя, казалось, собиралась обнять Анну, но не решалась. Игорь тяжело вздохнул, но не проронил ни слова.
– Ты… – начал наконец Артём, но тут же замолчал, не находя нужных слов. Его лицо, обычно жизнерадостное, теперь выражало искреннюю печаль. Он отвёл взгляд, оставив свою попытку утешить её недосказанной.
– Мы все совершаем ошибки, – тихо сказал Игорь, глядя на Анну. Его голос был спокоен, но в нём чувствовалась боль. – Особенно в юности. Это не делает тебя плохим человеком. Но человеком – делает.
Анна не ответила. Её дыхание стало чуть ровнее, но она всё ещё избегала смотреть на кого-либо. Остальные участники сидели молча, каждый в своих мыслях. Слова Игоря повисли в воздухе, оставляя за собой едва уловимую надежду, но никто не мог решить, как к ней отнестись.
Теперь в комнате царила тишина, но она больше напоминала тяжёлый груз, который сковывал их всех. Никто не знал, что произойдёт дальше, но всем было ясно одно: за этим рассказом должны последовать другие, и каждому придётся раскрыть свою собственную тёмную сторону.
Катя сидела, прижав колени к груди, пока её руки нервно сжимали рукава свитера. Глаза на бледном от страха лице метались от одного участника к другому, будто она искала спасительный взгляд, который смог бы удержать её на поверхности, когда воспоминания уже тянули на дно.
– Я… – её голос прозвучал настолько тихо, что пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слово. Катя выдохнула, затем снова набрала в лёгкие воздух, как человек, готовящийся нырнуть. – Я следующая.
Её заявление прозвучало неожиданно для всех. Даже Анна, едва оправившись от собственного признания, подняла на неё удивлённый взгляд. Вадим слегка усмехнулся, но не сказал ни слова. Остальные настороженно замерли, будто предчувствовали нечто тяжёлое.
Катя несколько раз открывала и закрывала рот, словно пыталась подобрать слова. Её дыхание было прерывистым, пальцы нервно теребили край свитера, пока она наконец не начала говорить:
– У меня есть младший брат, Даня, – она сказала это с такой осторожностью, будто каждое слово резало её изнутри. – Он всегда был… слабым. Болел с самого детства. Мама с папой постоянно переживали за него. Я помню, как его возили по больницам, как врачи разводили руками, а родители… родители только крепче сжимали друг другу руки.
Её голос дрогнул, и она на мгновение замолчала, прикрывая лицо руками. Но затем она убрала их, обнажая бледное лицо, по которому начали катиться слёзы.
– Когда мне было семнадцать, ему вдруг стало хуже. Очень плохо.
Катя снова замолчала, но на этот раз молчание длилось дольше. Губы её дрожали, взгляд был устремлён в пол. Остальные участники молчали, не желая её торопить. Но эта пауза становилась невыносимой. Артём, сидевший ближе всех, слегка подался вперёд, словно хотел спросить, но передумал.
– А я… – Катя сглотнула, затем посмотрела на Вадима, будто он мог её осудить. – Я была влюблена. Очень. И мои друзья тогда… они предложили поехать на неделю в Геленджик. Это был шанс… шанс быть ближе к НЕМУ. – Она горько рассмеялась, хотя в её смехе не было ни капли веселья. – Я знала, что родители прячут деньги дома, в шкафу, под постельным бельём. Видела, как мама прятала их, когда думала, что я не смотрю. И я…
Она снова прикрыла лицо руками, но слова, будто вырвавшись из тисков, потекли сами по себе.
– Я забрала их. Все. Деньги, которые они собирали на операцию Дани. Я даже не думала о том, что делаю. Я просто… просто хотела поехать. Хотела быть там, с друзьями, с ним.
Анна охнула, тогда как её лицо стало ещё более бледным, почти белым. Даже Вадим напрягся, скрестив руки на груди, и его привычная ухмылка исчезла. Остальные смотрели на Катю, не в силах отвести взгляд, будто её признание обнажило нечто настолько ужасное, что это захватило их внимание.
– Я думала, что родители что-нибудь придумают. Что они как-то выкрутятся. – Катя покачала головой, а затем её передёрнуло. – Но они не смогли. Операция была отложена. Даня… он провёл целый месяц в больнице, мучаясь. Они нашли деньги, но… они взяли кредит. Огромный. Мы до сих пор не можем его выплатить.
Слёзы текли у неё по щекам, и она уже не пыталась их сдерживать. Её голос становился всё тише, но от этого каждое слово звучало острее.
– Мама так и не узнала, что это я. Она думала, что деньги украли. Она винила себя за то, что плохо спрятала их. А я… – Катя закрыла глаза, её губы дрожали. – Я просто смотрела на это и молчала. Я никогда не призналась. Даже когда видела, как она плачет ночами.
Последние слова оборвались, оставив после себя гнетущую тишину. Катя обхватила себя руками, как будто пыталась защититься от невидимого холода, который её окружил. Тело девушки сотрясалось от едва сдерживаемых рыданий.
– А поездка? – вдруг спросил Вадим. Его голос прозвучал низким и резким, отразившись от стен. – Оно того стоило?
Катя подняла голову, и её полные слёз глаза встретились с его. Там была боль, злость и нечто ещё – возможно, даже отчаяние.
– Нет, – прошептала она. – Я всё испортила. Все отношения. Всё, что у меня было. И больше я никогда ничего не смогла вернуть.
Её ответ повис в воздухе. Вадим отвернулся, будто ему стало не по себе. Остальные молчали, не зная, что сказать. Даже Артём, который обычно всегда находил слова для поддержки, сидел с опущенной головой, нервно заламывая пальцы до хруста.