Клетка от совести
Шрифт:
Ольга стиснула зубы, ее тело дрожало от едва сдерживаемого гнева. Ей хотелось закричать, наброситься хоть на кого-нибудь, дать отпор этой несправедливости. Но она знала, что лучше этого не делать. Она на собственном горьком опыте убедилась, что сопротивление бесполезно, что с их похитителями шутки плохи. Она оглядела комнату, встречаясь взглядом с остальными, каждый из которых был отражением ее собственного смятения.
Лицо Кати было залито слезами, глаза опухли и покраснели. Она пыталась отвести взгляд, но ее взгляд то и дело возвращался к кровати, к телу Анны, извивающейся под Игорем.
И
Её тело напряглось, а затем обмякло, как будто силы окончательно покинули её. Игорь, напротив, остался неподвижен, лишь его дыхание стало чуть тяжелее. Его лицо оставалось бесстрастным, как у человека, которому пришлось переступить через грань, на которую он никогда не хотел попадать.
Голос раздался вновь, нарушая тяжёлое молчание.
– Оргазм зафиксирован. Задание выполнено.
Эти слова, произнесённые с пугающей нейтральностью, разрезали пространство, как нож. Анна не выдержала. Её лицо исказилось от боли, и она разрыдалась. Эти рыдания были не слезами, а пронзительным криком её души, загнанной в угол, лишённой защиты, униженной до предела. Она прижала руки к лицу, пытаясь спрятать себя, своё отчаяние от взглядов, которые всё равно не могли её по-настоящему видеть.
Игорь медленно отстранился движениями человека, идущего по тонкому льду. Он опустил взгляд, не решаясь смотреть ни на неё, ни на кого из тех, кто стоял вокруг. Ему было не до слов, которые могли бы объяснить или оправдать произошедшее. Он просто сел на край кровати, опустив голову, и тихо выдохнул, как будто этот выдох был единственным, что он мог себе позволить.
Рыдая, Анна с трудом приподнялась на локтях, словно собираясь встать, но её руки дрожали так сильно, что она вновь опустилась обратно. В её груди что-то разрывалось, и этот внутренний разлом выливался в безудержные слёзы, которые она больше не могла сдерживать.
Она закрыла лицо ладонями, её пальцы вцепились в кожу, оставляя на щеках красные следы. Тело содрогалось в рваном ритме, как разбитая кукла, которую пытались собрать, но всё снова распадалось на части. Её рыдания были полны горечи, стыда, боли – настолько сильных, что эти эмоции затопили для неё и всех остальных всё пространство вокруг. Даже воздух в комнате стал плотным и тяжёлым, напоминая о пережитом унижении.
– Я… не могу… – прошептала она, но слова утонули в рыданиях. Голос у неё был тонким, почти детским, и эта беспомощность делала её страдания ещё невыносимее для окружающих.
Игорь сел на край кровати, стараясь держаться прямо. Его взгляд был устремлён в одну точку на полу, и отрешённость его выражения казалась пугающей. Он сидел неподвижно, словно превратился в статую. Только сжатые руки выдавали напряжение, скрывающееся под внешним спокойствием. Ему хотелось сказать что-то – хоть одно слово, которое могло бы уменьшить её страдания, но в голове стояла пустота.
Он бросил быстрый взгляд на Анну. Она тряслась, словно от холода, но он знал, что это не просто дрожь. Это была истерика: её тело больше не могло сдерживать накатившую бурю. Волосы девушки прилипли к влажному от слёз
– Хватит… – тихо сказал Игорь, однако его голос прозвучал так, будто он обращался не к ней, а к себе. Он знал, что её невозможно остановить, невозможно вернуть к спокойствию, но он больше не мог выдерживать эту тишину, прорезанную её рыданиями.
Анна не услышала его. Она прижала ладони к вискам, сжав голову, будто пытаясь вытащить из неё мысли, которые стали слишком невыносимыми. Её тело содрогалось всё сильнее, дыхание становилось резким, сбивчивым. Она открыла рот, словно собиралась закричать, но из её горла вырвался только новый всхлип, полный отчаяния.
– Они нас… сломают, – прошептала она сквозь всхлипы. Её голос был едва слышен, но каждый звук отдавался болезненным эхом в комнате. – Они… уже сломали нас…
Игорь вздрогнул, услышав её слова. Он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на вину, но он тут же отвёл взгляд. Он не мог смотреть на неё. Её боль была слишком яркой, слишком настоящей, и она вызывала в нём то, что он пытался заглушить – собственное чувство утраты.
Остальные участники молчали. Никто не пытался вмешаться, никто не сделал ни одного движения. Они стояли по кругу, как призраки, лишённые и силы, и воли. Катя снова закрыла лицо руками, и её плечи мелко подрагивали, выдавая плач.
Ольга сжала губы, но не смогла скрыть блеска в глазах, который, несомненно, демонстрировал остальным её подавленные слёзы. Вадим стоял чуть в стороне, его лицо было бесстрастным, но кулаки, стиснутые до побелевших костяшек, говорили о многом.
– Ты не одна, – сказал Игорь тихим, почти безжизненным голосом. Он положил руку на её плечо, но Анна вздрогнула и отстранилась. Её реакция была резкой, как у загнанного зверя.
– Не трогай меня! – выкрикнула она, её голос прозвучал резко, дрожа от эмоций. Она отодвинулась, обхватив себя руками, словно пыталась защититься. – Не смей… Ты не понимаешь…
Игорь замер. Его рука замерла в воздухе, а затем медленно опустилась. Он не стал спорить, не стал пытаться её успокоить. Вместо этого он встал, отошёл к другой стороне кровати и сел на пол, опустив голову. Ему хотелось сказать, что он понимает, но это было бы ложью. Он чувствовал лишь пустоту, которая становилась всё глубже.
Голос снова раздался, словно безликий судья, который лишь наблюдает за происходящим с высоты, лишённой эмоций и сострадания.
– Анна, Игорь, – начал он своим холодным и размеренным тоном, – вы выполнили задание. В качестве поощрения вам предоставляется возможность провести час в ванной комнате вдвоём. Это пространство будет изолировано от камер, и другие участники не будут присутствовать.
Слова прозвучали неожиданно, как некое облегчение после долгого напряжения. Анна резко подняла голову, её лицо всё ещё было мокрым от слёз. Её дыхание сбивалось, а плечи продолжали мелко дрожать. Она не могла понять, что происходит: это было похоже на нелепый жест милосердия от того, кто только что вынудил её пережить худший момент в жизни.