Клетка
Шрифт:
– Всё, что мы можем, это убить и её.
– Так не бывает. Всегда выход есть.
– Поверьте моему опыту. Впрочем, мы можем с вами договориться. Я не знаю, что вы хотите, но предлагаю простой выбор: вы получаете либо два трупа, либо один. Но я могу пойти на откровенный риск только при условии, что вы мне документик подпишите, где чётко указано, что отказываетесь от операции и оставляете жену в больнице для дальнейшей интенсивной терапии.
– Да хоть тысячу документиков. Я верю в… ваш документик. У вас всё получится после всего того, что было. А я к вам в рабы пойду.
Доктор
Месяц его не пускали в палату. Объяснение всегда одно – не положено. А что там на самом деле? И лекарств не просят раздобыть, и пару слов на клочке бумаги передать отказываются. Неожиданно, во время очередного визита молодая строгая женщина в халате пригласила войти.
Она лежала с закрытыми глазами. Говорила о вере. Когда узнала его, потребовала, нет, не потребовала, принялась напористо умолять о чём-то.
– Захар. Обещай, что принесешь мне сокровенное, тайное, чего, может быть, и нет. Поклянись, Захарушка. Найди ангела, принеси его.
«Рехнулась, видно, милая. Да и когда это в бога уверовала»? – мысли его разбегались, и он всё больше молчал. Да и что на его месте вообще мог сказать человек? – «Но проклятие на мне. Я виноват. Хотел спасти, вернуть всё. Искупить вину хотел. А возможность еще остаётся? Или сделал ещё хуже? Куда теперь»?
– Обещаю, – выдавил, наконец.
– Постараться нужно. Постарайся обязательно – и тогда всё у нас будет хорошо.
– Угу. Доктор сказал, ты поправишься.
– Вот принесёшь – и поправлюсь, – она облизала сухие губы, веки дрогнули, но открыть их она не смогла. – Поправлюсь.
Он не верил, что люди так запросто могут чувствовать приближение смерти, тем более, говорить при этом о каких-то глупостях. Он не поверил врачам, а её слова о заколдованном предмете расценил, как желание обрести целебный амулет, или эликсир. А вышло так, что, пока он по знахаркам, да храмовым торгам бегал, Марта умерла. Теперь поверил.
Горькую пил долго. Один, запершись в квартире.
В галлюцинациях прочёл подсказку. «Иди-ка ты, Захар, послужи Родине ещё разок. Там и найдёшь то, о чём тебя дурака Марта просила. Помнишь, как она просила»?
Военкомат и «федеральная служба» не помогли. Чтобы попасть в группу «Вагнера», пришлось подключить старого сослуживца, «секретчика», с которым иногда коротал солдатские вечера у канистры с техническим спиртом. Пили прямо в штабе, в святая святых любой воинской части, в комнате ЗАС, под носом у дежурного по части. Но это было оправданно – адреналин, чувство опасности съедали время. Теперь время остановилось.
Он всё делал без огласки. Даже к отцу на Петроградскую сторону не поехал, чтобы не ляпнуть чего. Проводы устраивать, конечно, не собирался, но, когда дело решилось окончательно, позвонил отцу и Серёге. Ему сказал только, что надолго выпадает из компании.
– Чё ребятам передать? Опять в запой?
– Нет. Передай нашему планктону, что законтрактовался, что мне жить надоело.
*
В мире агрессивной геополитики есть много мест, где всегда горячо, для которых придумали разнообразные средства активного влияния и предлоги для иностранного присутствия. Армии подключаются редко, и многие интересанты предпочитают частные военные компании. В частности,
Территория Антиохийской православной церкви долго оставалась в составе Турецкой республики; по соглашению с Грецией об обмене населением все православные подлежали депортации из этих районов. Но население по-прежнему оставалось на родной земле, прячась в пещерах, вырытых в податливых горных породах первыми христианами ещё в IV веке. Оно всячески поддерживалось Русской православной миссией, но геноцид становился всё более очевидным, несмотря на то, что здесь почти семнадцать столетий подряд звучали молитвы на языке Господа, а в городке Хомс хранился пояс Пресвятой Богородицы.
В эти земли обетованные, неведомо по чьему велению, ранним холодным утром высадили с «вертушек» небольшую группу свежевыбритых мужчин. Задача была предельно проста: затруднять оперативные мероприятия местных бандитов, для чего был составлен план трех-четырех дозоров, определены секреты, назначены передвижные группы. Зона ответственности смыкалась с воинскими частями дружественной страны. На обеспечение и поддержку жаловаться не приходилось. В случае надобности гарантировалось артиллерийское и авиационное прикрытие. От кого – неизвестно, но и своих средств доставало. Пара бронетранспортеров, минометы, снайперские винтовки, средства связи – выше всяких похвал. Народ подобрался опытный: многие из группы как раз из отпуска прибыли, повоевали уже и кое-что, судя по всему, заслужили. Формально даже Захару звание присвоили, правда, документы не выдали. Из тридцати человек половина где-то уже раньше перезнакомилась, а потому назревал хороший отдых на песках у источников, панибратство, изредка и не всерьёз азартные игры.
Через неделю побеспокоили: ночью в тепловизоры бойцы наблюдали несколько мобильных групп неизвестной принадлежности. «Соседи объезжают», – решили в группе и успокоились.
В один из дней, в самую полуденную жару, из-за барханов выскочили «Тойоты», бестолково обстреляли один из секретов и скрылись. Так случилось несколько раз: в группе появился первый раненый, но его быстро эвакуировала вызванная «вертушка». Взамен доставили еще пятнадцать загорелых парней с новёхонькими автоматическими гранатомётами. Стало известно, что недалеко появилась банда, и число пикетов решено было удвоить.
Вскоре случился серьезный бой. Штабной блиндаж накрыло минометным огнём, полезли «бээмпэшки», старые, разбитые, но с неисчислимым боезапасом. Они не отступали, даже когда ребята спалили штук семь из них. Может, у них вообще не было заднего хода? Через полчаса боя вокруг лагеря завертелась «карусель» – здесь были все виды «джихадмобилей», раритетные «спарки» на пикапах, увешанный мешками с песком «Брэдли».
К вечеру бармалеи поднасели, к ним подключился резерв. А Захар впервые узнал, что «Калаши» тоже иногда сдаются: когда его расписной понтовый заклинило, перебежал к огнемётчику. У того обожжённые руки уже ничего кроме «Шмеля» не держали, и он отдал свой автомат.