Клетка
Шрифт:
– Агатон, обещай. Ты отнесёшь это, – она с трудом отняла чашу от груди и поставила рядом. – Ты знаешь куда. Я поклялась вернуться.
Часть 4. Трагедия и награда
В 333 году по настоянию матери своей святой Елены император Константин накрыл вычурным каменным храмом пещеру, в которую возложен был Иисус после снятия с креста. Грот хорошо сохранился, несмотря на тщательные старания язычников скрыть его от мира, устроив молельное капище прямо на животворящем месте. Под толстой насыпью и двумя плитами сохранился склеп, ложе и кое-какие предметы, принесённые мироносицами, да так и оставшиеся там.
Но вскоре Палестина оказалась под властью мусульман и в течение веков христианам не удавалась вернуть её. Однако настало время, когда идея о вооружённом освобождении Святой земли распространилась
Профессор Захар Крымский хорошо знал всё это и верил, как в непреложный научный факт, а потому, как всякий самонадеянный человек, иногда уносился в своих фантазиях слишком далеко и надеялся когда-нибудь лично прикоснуться к реликвиям тех далёких полумифических событий.
*
К лагерю подъехали минут через десять. Под тентом за длинным алюминиевым столом расположились студенты и преподаватели известной археологической школы. Несмотря на усталость, многие из них живо обменивались шутками, развлекались заумными беседами, но никто не говорил о деле. Не очень хотелось после трёх с половиной месяцев полевых работ и ввиду скорого ужина. Ждали только их, начальника экспедиции и организатора проекта. Вообще, они подбирали на месте районы тщательного исследования и составляли первые отзывы по добытому материалу. Уезжали из лагеря первыми, возвращались последними. Не всегда одни, но частенько. Люди втихаря посмеивались: дело не только в специфике обязанностей. Эта странная парочка (он же вдвое старше!) слишком часто и дотемна гуляла по степи, ездила к морю. При этом жили в отдельном вагончике. В Питере, как было достоверно известно, их объединяла не только наука, а кое-кто утверждал, что они расписаны уже не первый год, и недавно купили квартиру на Мойке.
Стемнело. Зажгли гирлянду. Но никого не было видно, только в поварском вагончике всё ещё постукивала армейская алюминиевая посуда, да у кого-то шипел радиоприёмник. Устали все: быстро отчитались у руководителей, заполнили ежедневники, и – отбой. Назавтра опять в августовскую жару, в степь, где нет и кустика с приличной тенью.
– Иосиф, – вполне серьёзно продолжила Елизавета. – Мне интересны твои дальнейшие планы. Я, конечно, не верю во все твои вечные фантазии, но мне они интересны. Что-нибудь получится, как всегда. Но ведь ничего нет, кроме мнения нескольких фанатиков. Для того, чтобы первый генетик сделал первый соскоб нужны веские материальные причины. Учёный совет разрешит тебе рассматривать кусок глины под микроскопом, но это всё. Понимаешь?
– У тебя есть план? Есть возможность зафиксировать пока ещё возмущённую среду? Мне предложат отдать предмет за границу, – я знаю, как это сделать. И вот над этим думаю. Честно сказать, я на многое готов – на то есть причины: в этих местах прятались последние
– Надпись? И ты молчал?
– Да ты сама видела полустертые треугольники и квадраты. Васильев даже читал их тебе, только перевести не смог.
– И что это было?
– Арамейский, ничего необычного. Только не спрашивай перевод – я ещё не сошел с ума. Тогда не сказал, и сейчас не скажу – велика и печальна тайна сия есть.
Елизавета сгорбилась над небольшим столом, монитор ноутбука давно погас, и лицо её наполовину скрывалось в тени плафона настольной лампы. Тем чётче выделялись сжатые маленькие губы, проступили морщинки вокруг рта. Она не была интересна как женщина, но железный характер и ясный логический ум всегда заставляли считаться с ней. Как-то по особому на неё засматривались люди обоих полов, ну и третьего, если он всё же есть.
– Да, мне всё это интересно. Более того, согласна бесплатно трудиться на тяжкой ниве раба твоего. Ты изящно ушёл от другой темы. Через месяц мы закрываем сезон. Предстоит тяжёлый разговор с Ольгой. Что мы вообще собираемся делать?
Захар Алексеевич сидел в трусах на самодельных нарах, вывернув поджатые бедрами пятки. Легко поднял с пола рюкзак, достал пачку сигарет, бросил её обратно.
– А что мы собираемся делать? – разочарованно переспросил он, как ребёнок, которого шлёпнули по руке, когда он потянулся к любимой игрушке.
– Послушай. У меня есть почти взрослый сын. У тебя нет не только сына, у тебя внучатого племянника не завалялось. А, может, я не знаю? – криво усмехнулась Изотова, но тут же жёстко добавила: – Из меня небольшая любительница рожать, воспитывать потом, да и все эти бабьи глупости. Отвечай, тебе нужен сын, наследник? Меня ты и так устраиваешь, но нельзя же быть таким наивным, прости господи, инфантильным таким. У мужика должен быть сын – ты можешь себе это позволить и при этом не думать о бессонных ночах и пелёнках. Или ты уже не хочешь? – Елизавета не то, чтобы сдалась в своём рвении навязать профессору наследника, но как-то поникла, смолкла.
– Лиз, хочу, ну, успокойся. Сто грамм налить?
– Алкаш. Какие сто грамм…
– Да где мы четвертую суррогатную мамашу возьмем? Уже весь город знает, – не особо печалясь, скривил губы профессор.
– Вот об этом и думай. А то у него там на предмет сына божьего сход состоялся, – упершись подбородком в кулак, отрезала женщина сквозь сжатые зубы.
– Собор.
Елизавета Петровна поднялась, глядя в стол, задумчиво и покаянно заговорила:
– Вот-вот, собор. Может, креститься тебе? Нехристь столичная. Меня бабки в церковь быстро снесли – тут у них развлечений мало. А что толку? Вот и тебе родить не могу. Не могу – и всё тут, убей, как вспомню…
Захар глупо захихикал, достал таки сигарету, пошёл на крыльцо.
*
Буквально на следующий день после возвращения в Петербург Захар Алексеевич и Елизавета Петровна побывали в деревне у незадачливой мамаши. Это была симпатичная смышленая девушка, когда-то предложенная им клиникой экстракорпорального оплодотворения «Мой малыш». Среди прочих она выделялась покладистым характером, яркими зелеными глазами и крючковатым носом, что тут же подметила Елизавета, потому что у неё самой был нос Бабы Яги, а от изумрудных глаз профессора, имевшихся на лице искусственной мамы, она просто теряла голову. Ольга тут же согласилась переехать из пригорода в квартиру заказчиков, справедливо заподозрив, что там за ней будет установлен явный и тайный пригляд. Действительно, в помощь ей тут же предоставили няню, медсестру, роскошную спальню, шикарную столовую с кинотеатром и пластиковую карту, привязанную к десятку очень неплохих интернет-магазинам. И только одно условие: учитывая, что каким-то невероятным образом две предыдущие фальшивые мамы не довели дело до нормального разрешения родами (одна отравилась грибами, вторая банально ударилась в загул), Ольге предстояло развлекаться, не выходя из квартиры.