Клиника Сперанского

Баюшев Дмитрий Сергеевич

"Да уж, - подумал про себя Новиков, собираясь вылезать из-под стола.
– Такому в лапки угодить - не дай Бог".

Хлоп - под пальцы попал какой-то предмет с колющей кромкой. Это было золотое колечко с витым украшением и маленьким бриллиантом.

Новиков сунул его в карман, в компанию к кубику, и выбрался из-под стола.

Молдаванин, путая русский язык с родным, нес какую-то ахинею, Гуцало слушал с кривой ухмылкой. Ясно, что не верит ни единому слову.

– Заткнись, - сказал вдруг Туча.
– Короче, было так. Сидим в сквере, пивка охота, а бабок ноль. Тут подбегает пацан, кажется Петька, и говорит, что можно заработать.

Кто откажется, когда пивка охота? Приходим, стало быть, сюда, дверь открыта, но не нарасхлябь, а чуть-чуть. Петька говорит - давайте шустро, пока ветер без сучков, я внизу покараулю, шумну, если что. И в квартиру шасть. Мы за ним. Он хапнул какую-то папочку и на выход, а мы, значит, приступили. Вот.

– К чему приступили?
– вмешался Гуцало.
– К воровству?

Глава 20. Я по поводу трупа

Слушать было не интересно, ясно, что налетчики ничего не знали. Человек, который их подставил, действовал просто и надежно, соразмеряясь с уровнем ментов. Вот вам, ребятки, труп и вот вам, не отходя от кассы, исполнители. Убийство с целью ограбления - что тут думать?

– Ну, так я пошел?
– сказал Новиков криво сидящему на стуле позевывающему майору, которого признания бандюг вгоняли в скуку.

– Что-нибудь раскопал?
– спросил майор.

– Да нет, соврал Новиков.

– Далеко не пропадай, - сказал майор и зевнул так, что едва не вывихнул челюсть...

У метро Новиков купил горячую слойку с грибами, сжевал её и понял, что голоден. Тут же в соседнем киоске купил у армянина венскую колбаску в лаваше. Пока южный человек руками в прозрачных перчатках готовил блюдо, то есть помещал дымящуюся колбаску на лаваш, посыпал её чем-то вроде риса, добавлял жгучей корейской морковки, сдабривал майонезом и кетчупом, сворачивал лаваш толстой аккуратной трубочкой, всё было прекрасно, всё возбуждало аппетит, но стоило от трубочки откусить, как немедленно возникла злость на колбаску, на торгаша и на дружественную нацию, которая наводнила столицу ничего не умеющими прихлебателями. Захотелось подойти и сказать в толстое плохо выбритое лицо: "Ты свою маму стал бы этим кормить?" Короче, колбаску, состоящую из жил и хрящей, упакованных в толстую непрожевываемую оболочку, Новиков зашвырнул в кусты. Следом метнулась шмыгающая туда-сюда шелудивая собачонка, но есть халявную вкусняшку не стала, лишь выразительно посмотрела на Новикова и уковыляла прочь. Между прочим, белое крошево, которое Андрей принял за рис, оказалось прокисшей капустой.

Лаваш с капустой последовал в урну, а Новиков направился в метро. Общепиту он больше не доверял, дома же и солома едома.

Новиков рассчитывал на бутерброд с колбасой и чай, однако оказалось, что холодильник в номере полон. Позвонив администратору гостиницы, он узнал, что набить холодильник распорядился Борис Викторович. Ну да, Уханов обещался навестить после 20.00, как же без закусона?

"Опять пить", - с тоской подумал Новиков, нарезая в тарелку твердой, как камень, сырокопченой колбасы. "А почему бы нет?
– сказал он себе, намазывая на булку с маслом толстый слой красной икры.
– По обычаю следует помянуть убиенных Ивана, Петра и Семена".

Потом он, запивая чаем, жевал бутерброды и думал, что не будь его, Новикова, Лисов, Шмака и Дударев до сих пор были бы живы, и завтра были бы живы, и послезавтра, и послепослезавтра. Продвижения по расследованию никакого, а людей нету.

Ну, про никакого - это, может быть, чересчур, какое-то продвижение есть, но ведь не это главное. Трудно идти вперед, оставляя после себя кровавые следы, морально трудно.

Поев, он позвонил Арабесковым, проверить - живы ли. Ответила не мерзкая старуха, а молодая особа с очень приятным голосом. Бывают такие голоса, которые почему-то начинают волновать и будить странноватое предположение, будто ты эту женщину знаешь, но не дай Бог эту даму увидеть, обычно это совсем не то, о чем ты думаешь. Носатая, усатая, кривоногая уродина или, напротив, курносая брюхатая жаба. А если красавица отменная, то непременно дура.

– Э-э, - сказал Новиков.
– Ираклия Борисовича дома нету?

– А вот и нету, - озорно ответила особа.

"Нет, не дура, - подумал Новиков.
– Значит, усатая".

– Я - следователь Сергеев, - сказал он.
– А вы кто?

– Сестра Ираклия Борисовича, - ответила особа.
– И что дальше, следователь Сергеев?

Ираклий - мужик красивый, холеный, почему сестра должна быть кикиморой?

– Вы, разумеется, Катя, - сказал Новиков.
– У Ираклия Борисовича всё в порядке? Я имею в виду - дома, на работе? Никто незнакомый не звонил, в квартиру не ломился?

– Бабуля жаловалась, что какой-то уголовник на днях доставал, - Катя хихикнула.
– Говорит, назывался следователем. Случаем не вы?

– Бабуля шутит, никакой я не уголовник, - возразил Новиков.
– Стал бы Ираклий уголовника кормить.

– Так это вы весь компот выпили?
– догадалась Катя.
– Бедная девушка приходит домой, мечтая о холодном компотике, а его и след простыл. Так, так, так.

– Возмещу кока-колой или фантой, - сказал Новиков, понимая, что для первого раза достаточно, что вовсе ни к чему гнать лошадей.
– Рад, что у Ираклия Борисовича всё в порядке. До скорого.

– До скорого, - озадаченно ответила катя.

Положив трубку, Новиков вынул из кармана утаенные от чекистов вещдоки. Игральный кубик мог принадлежать кому угодно и нес на себе единственную информацию - отпечатки пальцев, а вот перстенек с бриллиантом явно принадлежал женщине с изящной ручкой. Что делала у пенсионера Дударева женщина хрупких форм и почему она сняла колечко? Не могло же оно само собой соскочить с пальца.

Отчего же всё-таки погиб Дударев?

Новиков набрал номер Кузнецова.

– Покоя от тебя нету, - проворчал тот.
– Пожрать спокойно не даешь.

– Ты жрешь на рабочем месте?
– уточнил Новиков.

– В столовке. Только намылился, а тут ты.

– Я по поводу трупа, - сказал Новиков.
– Не терпится узнать, отчего помер Дударев? Труп все еще на объекте или едет в морг?

– Сволочь ты, Андрюха, - прогундосил Кузнецов.
– Я на котлету настраиваюсь с макаронами, а ты мне всё про труп да про морг. Совести у тебя нет, товарищ.

– Стало быть, Юрий Николаевич, ты мне про результаты вскрытия-то звякни, - сказал Новиков.
– Не котлетой же он в конце концов поперхнулся, Дударев-то. Ко мне после восьми прибудет Викторович, вот ты и звякни. Как думаешь, к тому времени с трупом управятся?

– Эх, товарищ, товарищ, - укоризненно произнес Кузнецов.
– Никакого в тебе сознания, сплошной трудовой порыв. Ладно, звякну. Кстати, мизантроп фигов, ты ничего от моих людей не припрятал?

– В каком смысле?
– спросил Новиков, поднеся к носу колечко.