Клиника Сперанского

Баюшев Дмитрий Сергеевич

– Чего вылупился?
– закончив разговор и положив трубку, весело спросил Фадеев.
– Привыкай, чувак, у нас тут всё попросту. Но!
– поднял палец.
– Главное - дело. Хоть на голове стой, а чтоб задание было выполнено. Сам понимаешь, человек с улицы сюда не попадет, кадры свои, проверенные, поэтому многое позволено. В отличие от ФСБ, Игорек, тут никто ни на кого не капает, а если капает - значит, не ко двору, значит пошел вон. Усёк?

– Усёк, - ответил Кислов.
– Вопрос можно?

–

Валяй.

– Чем занимается фирма? Вдруг кто спросит.

– Если вдруг кто спросит, то официально мы называемся "ООО. Подрядные и договорные работы", - объяснил Фадеев, развалясь в кресле.
– Тут плети всё, что хочешь, только не особенно завирайся. Неофициально же это Сургутнефть. Ясно?

– Ясно.

– Работа у тебя, Игорек, будет разъездная, - сказал Фадеев.
– В пределах области и в столицу - на машине, если куда подальше - естественно самолетом, паровозом. Когда проявишь себя, милости просим за рубеж. Чуешь?

– Ох, чую, Василий Гордеевич, - ответил Кислов и понял, что угодил.

Понравилось Фадееву это уважительное "Василий Гордеевич", он даже зажмурился от удовольствия, сделался масляным, как блин, но тут вдруг резко, требовательно зазвонил телефон.

Всё еще жмурясь, Фадеев поднял трубку, выслушал какую-то информацию, стал скучным, сказал: "Я передам" и аккуратно, точно боясь поцарапать аппарат, повесил трубку. Побарабанил по столу пальцами, хмыкнул, поведя головой, будто не веря, вслед за чем произнес:

– А ведь Андрюха-то того - сгорел в угнанной Тойоте. Кузнецов опознал.

– Когда?
– как сквозь вату, не слыша своего голоса, спросил Кислов.

Вот это был удар так удар, погиб непотопляемый, пуленепробиваемый, несгибаемый Андрей Новиков.

– Этой ночью, - наблюдая за ним, сказал Фадеев.
– Ты, братец, аж посерел. Возьмешь отгул?

– Может, не он?
– отозвался Кислов.
– Не мог Андрей угнать машину, зачем ему эта глупость?

– Спасался от погони.

Фадеев встал, вынул из встроенного шкафа бутылку коньяка, пару стопок, налил себе и Игорю, сказал:

– Помянем Андрюшку. Я на него зла не таю, работа у него была такая - рыскать по чужим домам.

Кислов махнул коньяк и даже не почувствовал вкуса.

– Вам бы, чудикам, сразу ко мне пойти, - произнес Фадеев, пригубив из стопки.
– Мне такие, как вы, во как нужны. Надоело с дураками-то. А вы и тренированные, и законы знаете, и нюх у вас, как у ищеек. Вот бы где у меня губернатор был.

Сжал кулак.

– И не только он, - добавил Фадеев.
– А и кто-нибудь много выше.

– Что же вы тогда на Новикова зэка натравили?
– тихонечко так пробормотал Кислов, но Фадеев услышал.

Откинулся в кресле и сказал, барабаня пальцами по столешнице:- Если

бы мне нужно было Андрюху уконтрапупить, я бы выбрал зэка постарше и пограмотнее. И не одного, а трех-четырех, чтоб ножи метать умели и стреляли без промаха. Вышел, скажем, Андрюха из твоего, Игорек, подъезда, выстрел - и нету Андрюхи. Кто стрелял, зачем стрелял?
– одному Богу известно. Я же выбрал пацана - попугать, чтобы знал, что за ним следят.

– Правильно, согласился Кислов.
– Но пацан сказал, что вы приказали ему замочить Новикова.

– Замочить Андрюху?
– Фадеев расхохотался.
– И как ты себе это представляешь, если у тебя всего лишь нож? Андрюху замочить могла либо верная пуля да и то в упор, чтоб не увернулся, либо стена в Гусятниковом переулке. Ну так что - берешь отгул или оклемался?

– Оклемался, - ответил Кислов, хотя без Новикова не видел уже никакого смысла в дальнейшей операции.

Но что-то же надо было делать.

Кислову был выделен кабинет на втором этаже рядом с шикарной лестницей. Обставлен он был намного лучше, чем прежний, что на улице Славы, но почему-то в нем было неуютно, тоскливо, и Кислов сам напросился на выезд в Нижний Ломов, где в подотчетной фирме обнаружилась очередная задолженность.

Уже в дороге Кислов понял, что дело вовсе не в кабинете, а в той неустроенности, которая возникла в его существовании после известия о гибели Новикова. Вот уж никогда бы не подумал, что он так привязан к Андрею, однако это было именно так.

Глава 5. Понедельник. Проколы

Сразу после полудопроса-полуразговора у Сапрыкина Кузнецов из своего кабинета позвонил Уханову и сказал единственную фразу?

– Поезд приходит в три по московскому.

Фраза эта, естественно, была записана на магнитофон Шуриком Голуновым из группы контроля особого отдела. Прослушав её, аналитики пожали плечами, дескать - ну, приходит, и фиг с ним приходит, после чего углубились в сегодняшнее расписание движения поездов, понимая, что ничего толкового в расписании не найдут, так как неясно было, что за вокзал и что за поезд - дальнего следования или электричка.

На самом же деле Кузнецов сказал Уханову: "Действуем по третьему варианту". Третий вариант предполагал встречу в "Детском Мире" на втором этаже у эскалатора. Время встречи определялось временем, необходимым, чтобы добраться до "Детского Мира" наиболее удаленному абоненту, каковым являлся Уханов. Кузнецов-то, напомним, сидел на Большой Лубянке, то есть в двух шагах, а Уханов, который был на каникулах, жил на Селезневской, минут тридцать отдай.

Через полчаса Кузнецов и Уханов встретились в "Детском Мире" у эскалатора.