Клинки и карабины
Шрифт:
Топорик самого Освальда нашел цель быстро. Охотник, сбив с толку ложным уходом в сторону и поднятой рогатиной, метнул его левой, почти просто надеясь на удачу. Вышло. Острое лезвие скрежетнуло, пробив лицевые кости сухого длинного Амра. Тот упал без звука, дергаясь и размахивая по сторонам руками. А охотнику осталось только танцевать с оставшимися двумя и надеяться, что раненый все же помрет.
Перья болта, торчавшего у него из паха, просто кричали об этом. Разлетевшийся наконечник рассек дикарю внутренности, нашинковав железом. Но умирать тот не спешил, все тянулся к валявшемуся поодаль последнему
Биться на копьях страшно. В умелых руках нет оружия страшнее. Древко, серединой или пяткой, легко ломает кости, разбивает в лохмотья яйца с кишками, а наконечник, вот такой, похожий на широкий кинжал, рубит все на своем пути. Глазом не успеешь моргнуть, лишишься как раз его с парой пальцев. Или просто заработаешь вскрытую артерию и красивый алый фонтан собственной крови.
Биться на копьях надо уметь. Освальд умел. И красный тугой поток ударил первым не у него, а у ближнего противника. Из ляжки, после обманного финта, ухода в сторону, удара бедром в бедро соседа Амра и подлого удара, через ногу, с силой и на себя. Металл вскрыл плотные кожаные штаны, плоть и добрался до сосудов. Но все равно пришлось добавить пяткой рогатины в горло, сломав трахею и полностью выводя того из боя.
Палица упала в воду, ставшую совершенно красной и непрозрачной. Быстро закручиваясь вокруг корней и редких камней, поток растаскивал кровь, старался, как мог. Но крови оказалось много.
По боку скользнуло острое, чуть не развернув на месте. Но кольчуга спасла, заставила брошенный дротик уйти в сторону, точно оставив после себя синячище. И хорошо, если не треснуло ребро. Нужно убить целого и заняться раненым.
Освальд и последний Амра плясали в ручье, бурлящем смертью. Танцевали некрасивую и опасную партию, выискивая бреши друг у друга. Стук и скрежет, когда наконечник встречался со своим братом, скрежет и стук. Ноги двигались даже быстрее рук, выискивая правильную позицию, стараясь не оскользнуться, двигаясь ближе и ближе, пытаясь обмануть финтами. Отбить удар, добавить сбоку, отпрыгнуть, попытаться дотянуться острием хотя бы куда-то, пустить кровь, заставить ошибаться и уставать. Посреди древнего темного леса, не пропускавшего внутрь солнце, двое старались забрать друг у друга жизни.
Освальд успел перекинуть рогатину за спину, встречая неожиданный рубящий удар сверху. Древко загудело, но выдержало, не подвело. Он поднырнул под отскочившее копье, раскрутив рогатину и стараясь полоснуть по голеням Амра. Тот подпрыгнул, отлетая назад, хакнув и тут же ударив вперед, метясь охотнику в лицо.
Все правильно, он сам поступил бы также. Будь у него рядом напарник. Освальд отбил удар и шагнул вперед, одновременно прижимаясь вниз. Не ошибся. Воздух сверху разрезал свист летящего дротика. Влажно лопнуло горло Амра, не ожидавшего такой неудачи. Охотник помог ему сделать выбор, рубанул снизу, рассекая от паха и до… встретившись с нагрудником из неизвестной кожи, рогатина вдруг вязко вздрогнула, останавливаясь. Освальд плечом ударил Амра в живот, опрокидывая через себя и разворачиваясь для броска в раненого.
Не понадобилось.
Айна, шипя от удара, разрезавшего рукав и предплечье, дорезала бедолагу.
– Где Чихъ?!
Освальд, непонимающе, огляделся.
– Ты думаешь…
Он не договорил. Дед, с головы до груди красный, вывалился из кустов дальше по ручью. Махнул рукой, зовя к себе.
– Там еще четыре руки Амра! Идут сюда! Я нашел разведчиков!
Четыре руки? Освальд нахмурился, но понял. Двадцать воинов, если верить Чиху, и уже рядом. Надо уходить.
– Тебя нужно перевязать. – Освальд повернулся к Айне. – Давай руку.
– Да, – нехотя согласилась тиллвег, – только сперва вот.
В небольшом кожаном чехле оказался какой-то порошок. Высыпанный на рану – зашипел, на глазах стягивая кожу и заставляя глубокую рану светлеть, запирая текущую кровь. Тиллвег вцепилась в плечо Освальда, зашипела сама, стиснув зубы.
– Белый мох. – Чихъ почему-то не сплюнул, стоя рядом и крутя головой. – А ты хороша, манку, если смогла его отыскать.
– Да пошел ты, Лис. – Айна шмыгнула носом, всхлипнув и не поднимая глаз. – Мотай, квестор, не трать времени. Нам повезло, эти попались молодые, хотели больше славы. Наверное, кто-то из сыновей младших вождей вел эти две руки. Заставил даже опытных воинов слушаться его.
– Точно, – согласился Чихъ, – вон тот самый, которому красавчик в яйца вогнал стрелу. Ты теперь для них будешь вообще желанным гостем. Чужак, оборотень и убийца надежды племени. Мне даже хочется на это посмотреть, чесслово. Из любопытства.
– Все Лисы болтуны. – Айна кивнула Освальду, затягивающему последний узел. – А ты, видно, вообще самый-самый.
– Эт да, – согласился Чихъ, – да и ладно.
– Понесешь арбалет с собой? – поинтересовалась тиллвег, кивнув на изуродованное оружие.
– Нет. – Освальд с сожалением покосился на такое хорошее оружие. И спихнул в ручей. Потянул оставшиеся стрелы, но Чихъ вдруг положил ладонь на его руку и замотал головой.
– Не нужно, нам еще драться. Мало ли, красавчик?
Спорить с ним Освальд не собирался. Лес вокруг одобрительно зашумел. Ну, или ему показалось.
Айна, прищурившись разглядывая его лицо, шевельнула губами. Как будто хотела что сказать, но передумала. Зашлепала по воде, так и не становящейся чище и перекатывающей на своей спине алые потеки. Чихъ, выудив из-за лохматых моховых бород, свисавших до воды, флягу, пошлепал за ней.
Освальд, чуть задержавшись, подобрал копье Амра, того самого, что так хорошо им дрался. Что-то заставило не пренебрегать чужим и незнакомым оружием. Странно, но луки у лесных убийц оказались, целых три штуки. Колчаны опустошила Айна, незаметно, но полностью. Почему не стреляли?
– Выходя на охоту на нас или даже вас, людей, – сказала Айна, оказывается, ожидавшая его, – Амра не пользуются стрелами. Считают такой бой позором для воина. Нам повезло, что тут был этот глупый мальчишка и всего две руки его людей. Но не расстраивайся, скоро тебе доведется попробовать весь вкус драки, когда их сильно больше.
Бег продолжился. По ручью, становящемуся пока не особо глубоким, не терявшем в скорости. Приходилось осторожничать, нащупывать каждую кочку и выбоину в его русле. А слева и пока не догнав, шла погоня. Теперь ее чувствовал даже Освальд. Как человек чувствует собственную боль, даже когда та еще не успела всерьез начаться.