Клинки Юга
Шрифт:
– Ты мною доволен?
– А ты как думаешь? И не торопись с ответом.
В самом деле, зачем торопиться? Здесь – он это чувствовал – время бежит так медленно, как нужно им – собеседникам. Потому что все здесь – только для их беседы.
Теплый по-весеннему душистый ветер приятно дунул в лицо и, казалось, разогнал морщину, что набежала от раздумий в межбровье, сделал мысли легкими, как лепестки цветов, что вихрями взметнулись из цветущего сада.
Лорд Гарет улыбался, глядя то на сына, то на Цветочную метель, что неслась,
Фредерик ответил:
– Думаю – да.
Лорд Гарет вновь улыбнулся и кивнул, соглашаясь с таким выводом. Спросил, неотрывно глядя куда-то в глубь сада:
– Жалеешь о чем-нибудь?
Фредерик посмотрел туда же – увидал тонкую фигуру, что голубым призраком мелькала среди черных, узловатых стволов персиковых деревьев.
О чем жалеть? О том, что рано лишился родителей? Что учил его Конрад? Что он почти всегда был непреклонным до каменного в вынесении приговоров? Что был жесток с Корой, резок с друзьями? О чем еще? О том ли, что в порыве отчаяния бросился в Снежное графство? Или о том, что поехал в Эрин, так самонадеянно решив, что один справится с азарской угрозой?
Но ведь справился же. Ведь не тысячи положил на полях за победу в Эрине, как могло бы статься. Сколько женщин в его Королевстве получат обратно своих мужей, сыновей, отцов, которых со слезами отправляли на войну в далекую жаркую степь? Огромному потоку боли выставлена преграда.
А то дитя, что носит Тайра? Тоже ошибка? Об этом стоит пожалеть?
Он вдруг понял, что всему можно найти объяснение, мотив. Каждой, казалось бы, мелочи. Все имело свою причину и свое же следствие; было закономерным, идеально вписывалось в общую картину. Ничего не было просто так…
Это поразило, но в то же время погрузило мысли, все его существо в необычайное спокойствие.
– Нет, – ответил отцу Фредерик. – Я не жалею ни о чем…
– Как счастливо, – закивал лорд Гарет. – Это правильно: никогда не жалей о том, что было. Потому что прошлое лишь таково, каким ему должно быть. Лучше думай о том, что будет…
– И что же у меня будет?
– Я похож на предсказателя? – засмеялся Гарет. – Все от тебя зависит. Одно лишь скажу: тебе еще не пора. А мне – пора…
Он крепко пожал Фредерику руку:
– Посмотри, как хорош наш сад. Это добрый знак… Теперь – прощай.
Лорд Гарет легко, по-мальчишески перемахнул через балюстраду, спрыгивая вниз, в цветущие яблони. Видя это, Фредерик улыбнулся, вспомнив, что сам так делал – было лениво обходить кругом по галерее. Затем подумал, что так когда-нибудь станет делать и его сын.
Гарета ждали в саду – легко и воздушно к нему подбежала та самая фигурка, что скользила меж персиковых деревьев, и Фредерик с дрожью в сердце узнал свою мать. Фея из цветка…
Глядя, как они, юные, светлые и счастливые, убегают в пучину бушующего цвета, тревожа ногами опавшие лепестки, он засомневался: с кем же была беседа?
«У меня есть будущее, огромное и светлое, как этот сад», – золотою лентой переплела эта мысль все темные воспоминания и сомнения и подарила покой.
Боли не было. Как и ощущения реальности: тело будто волны качали, тихие и ласковые. От этого и мысли в голове качались, сбиваясь с одной на другую. Чего-то хотелось… Чего же? Выпить воды, увидеть Марту…
– Фред, – шепот, ее голос, – ты меня слышишь?
– Конечно.
– Как хорошо, – увидал мерцание ее темных прекрасных глаз над собой. – Этот старик сказал: ты не проснешься.
– Какой старик?
– Брура. Вроде его так зовут… Вот, выпей, – Марта поднесла к его губам кружку с водой. – Мне страшно за тебя.
– Почему? Я просто спал.
– Ошибаешься. Ты приехал в наш лагерь и едва зашел в шатер, как упал, словно неживой. Тебя едва успели подхватить. Ты даже не дышал. И сердце твое не билось. Мы думали – тебя смертельно ранили. Разве в этой крови сразу разберешь… Потом старик, которого захватил Элиас, сказал, что ты еще жив, просто уснул смертным сном, но протянешь так недолго. Четыре дня прошло, а ты как мертвый… А теперь глаза открыл, разговариваешь – чудо просто. – И она невольно всхлипнула.
– Странно. Мне кажется, я просто спал. И наконец-то выспался. – Фредерик выпил воду, сел на постели. – Иди ко мне – хочу тебя обнять. Ты меня греешь. Лучше солнца.
Марта улыбнулась и послушно прижалась к нему.
– Тебе не интересно, где мы? – спросила она.
– Мы вместе. Остальное – неважно…
Они помолчали.
– Мы в Каменце, в крепости, в покоях капитана Кристиана… А ты правду говорил? Что та девушка – Тайра – беременна от тебя? – спросила чуть погодя Марта.
– Правду, – вздохнул. – Такие вот дела…
– Понимаю, – крепче обхватила его. – Винить не буду. Разве что немного поревную, – чуть слышно засмеялась. – Она не уехала – ждет, когда ты поправишься… А я тоже жду… ребенка. Хотела тебе раньше сказать, но…
– Со-олнце мое, – чуть не задохнувшись от радости, протянул Фредерик, сильнее обнимая ее. – Разве ж мог я умереть и не услышать такого.
– Как хорошо, – вновь сказала Марта.
– Лучше и быть не может. Когда ждать прибавления?
– О! – Она засмеялась наконец-то. – Месяцев восемь – не меньше.
– Обещай, что с тобой все будет хорошо. – Фредерик чуть нахмурился.
– Пообещаю, – кивнула Марта, – если ты в ответ обещаешь, что больше никогда не будешь так безрассудно относиться к себе, своей жизни. Это нечестно. Твоя жизнь дорога не только тебе – всегда помни об этом! – и ткнула пальцем в его лоб. – Ах, какой ты бледный, худой. Тебе надо поесть. Хочешь есть?
– Безумно, – улыбался Фредерик, любуясь лицом девушки. – У меня будет куча детей, и я хочу жить, а, стало быть, и есть.