Клинок мертвеца
Шрифт:
Он обождал, затем обождал еще. Ответа не последовало. Нахмурившись в замешательстве, постучал снова. По–прежнему ничего. Подергав ручку, он обнаружил, что дверь не заперта. Быть может, Мхайра спала. По правде говоря, она не молодела, хотя ему казалось, что она не менялась, несмотря на проходившие годы. Она всегда была так же прекрасна, как в тот день, когда он на ней женился.
Он вошел в дом, увидел дыру в стене, которую зачинил годы назад, заметил, как все вокруг чисто и опрятно. Прошел на цыпочках к их спальне и тихо открыл дверь, ожидая увидеть ее крепко спящей. Постель оказалась пустой,
Он прошелся по дому в поисках жены. В комнатах, похоже, недавно жили, хотя еды в кладовой не нашлось. Бродар выглянул наружу, уверенный, что найдет Мхайру работающей в саду, но там тоже никого не было. Пусть и покрытый снегом, сад не казался заросшим. Кто–то ухаживал за ним не так давно.
— Мэй? — позвал он, начиная беспокоиться.
Оставив дом, он пересек поле в направлении соседнего, где жили двоюродная сестра Мхайры, Наталия, и ее муж, до того, как Гаред умер. Когда ему оставалось несколько футов до двери, она распахнулась. Оттуда, прихрамывая, вышла пожилая женщина, опираясь на палку. Она прищурилась, вглядываясь в Кейна.
— Ты здесь, чтобы помочь мне отправиться на юг, вместе с остальными? Я ожидала кого–нибудь помоложе.
Остановившись, Бродар уставился на иссохшую старуху.
— Кто ты?
Бабка постучала палкой о снег.
— Меня зовут Габз. Король Магнар послал меня сюда несколько месяцев назад.
— Да? — спросил озадаченный Кейн. — Зачем?
Габз покачала головой.
— Хозяйка дома была нездорова. Молодой король послал меня, чтобы ухаживать за ней. Бедняжка к концу с трудом могла вставать с постели.
«К концу».
— Где она? — спросил Кейн, его голос внезапно так задрожал, что он с трудом выдавил из себя эти слова. — Где Мхайра?
Старуха печально покачала головой, и Бродар наконец понял. Все вокруг, казалось, посерело.
— Она скончалась на прошлой неделе. Это все из–за болезни в легких. Я похоронила ее у скамьи в саду, как она просила. Ты ее знал?
Кейн почти не слышал ее. Он повернулся, земля под ногами качалась, сердце в груди налилось свинцовой тяжестью. Он зашагал назад к дому в полуобморочном состоянии, ноги ощущались как чужие.
— Эй, что ты делаешь? — крикнула Габз у него за спиной.
Не обратив на нее внимания, он пересек поле и вернулся в дом. Вышел по коридору в сад. И тогда увидел невысокий холмик у скамейки. Он был покрыт снегом.
— Мэй, — судорожно прошептал он, рухнув на колени и сметая снег голыми руками, не чувствуя холода, не чувствуя ничего, кроме пустоты, столь глубокой, что мог бы потонуть в ней и никогда не найти пути назад.
Его пальцы что–то нащупали. Их свадебный венок. Он нежно встряхнул его дрожащими руками, и, когда прилипший снег опал с венка, Бродар увидел, что листья зеленели так же, как в день их свадьбы, а переплетавшиеся ветви, которые символизировали их соединение, были крепкими, как всегда.
Он стоял там на коленях, глядя вверх в серое небо. На лицо стали падать снежинки, над головой собиралась очередная буря. Кейн опустил глаза на венок, всхлипнул, и по щекам покатились горячие слезы. Боль захлестнула его и
За спиной по снегу захрустели шаги. Бродар не повернулся, не хотел, чтобы Габз увидела его таким. Не хотел слышать неудобные вопросы старухи.
Он просто хотел, чтобы его оставили наедине с женой и воспоминаниями.
— Кейн.
Скрежещущий голос прорубил воздух, словно стальной клинок. Кейн повернулся, онемело всматриваясь сквозь слезы, застилавшие глаза. Его взгляд упал на лицо, покрытое шрамами. Лицо, которое он не должен был больше видеть никогда.
Джерек с каменным выражением шагнул вперед, крепко сжав топоры. В глазах его плескалась жуткая тьма, точно он прошел сквозь ад.
«Если я когда–либо увижу тебя снова, я тебя убью. Обещаю».
Бродар встретил взгляд старого друга. С минуту ни один из них не двигался. Затем Кейн медленно кивнул. Повернувшись к могиле Мхайры, он бережно опустил на нее венок. Волк всегда платил по долгам. Всегда держал слово.
Он стоял на коленях, слушая, как приближается Джерек. Он не собирался сражаться. Не сейчас. Он хотел только увидеть Мхайру в последний раз. Он подумал о ее улыбке, и слезы снова засверкали в его глазах.
Волк переступил с ноги на ногу у него за спиной.
— Кейн, — проскрежетал он снова.
— Так, — спокойно ответил Бродар.
Время пришло.
Долгую минуту ничего не происходило. А затем но обе стороны от него на землю упали топоры, и сильная рука сжала его плечо.
Весна
Принц исчезнувших
Здание склада тряслось, словно по нему колотила дубинка великана. Сквозь трещины в деревянной крыше вниз летели пыль и пепел, и Эремул–Полумаг проснулся, задыхаясь и отплевываясь. Моника рядом с ним на полу делала в основном то же самое, однако куда более грациозно. Как это часто бывало, он попытался встать на ноги, и до его мозга с запозданием дошло, что у него больше нет ступней, а также, разумеется, — ни лодыжек, ни коленей.
«Тринадцать лет, а инстинкт по–прежнему берет верх над памятью. Берет верх над рациональным мышлением. С другой стороны, я всего лишь человек. Не бессмертный фехд».
— Позволь помочь тебе, — сказала Моника, нежно поднимая его с пола и помогая усесться в кресло.
Он сморгнул грязь с глаз и прищурился сквозь облако пыли. Мард сидел, скрестив ноги, среди обломков и с подозрением пялился на Монику, возможно, с неким беспокойством. Рикер вырубился напрочь, он был так пьян, что его не разбудил бы даже пинок в лицо.
«Итак, все как всегда. Тогда что за суматоха снаружи?» Здание снова затряслось, и теперь к этому добавился громкий гул, как будто сквозь город мчался ураган. Эремул подкатился к выходу и выглянул наружу. Он был не единственным. Многие бездомные Сонливии боязливо высовывались из тесных дверных проемов Прибежища, чтобы увидеть, что за новый ужас угрожал городу. Все было покрыто пеплом и пылью — осадками из огромного грибовидного облака, поднявшегося в небо в тот день, когда Разрушитель Миров привели в действие, чтобы уничтожить гхолама. Даже в Обелиске минуту–две жара была просто невыносимой.