Клизмой по профессионализму (рассказы и повесть)
Шрифт:
Прилетает наш бизнесмен от изобразительного искусства в объединенную Германию, кошелек неслабый прихватил под десять тысяч долларов. Накануне созвонился с Зигфридом. "Все абдемах, - докладывает тот, - деньги жгут мою ляжку!" И попросил гостинца - вкусной водки "Гжелки". Обрадованный партнер водчонку под мышку и на самолет. Но в аэропорту назначения никто в объятья гостя из России не сграбастал. Отсутствовал Зигфрид и по висбаденскому адресу. Неделю компаньон наугад рыскал по городу, вторую, язык на плече, с достопримечательностями знакомился - вдруг среди них наглая физиономия Зигфрида
Рассвирепел компаньон. "Ах ты, фашист!
– начал обзываться в самолете. Ах ты, Геббельс! Ах ты, немчурина недобитая! Развел меня, как лоха!"
И Курскую дугу не устроишь с утюгом на животе, кирпичом, к мошонке притороченном.
На подлете к Омску чуток успокоился обманутый бизнесмен. Прямо с аэропорта к Людмиле на такси рванул. А у той сын, Александр Зигфридович, пол животом полирует, ждет, когда папка, как давно обещал мамке, заберет их на постоянное жительство в Германию. Компаньон обрадовался наличию подрастающего поколения, говорит Людмиле:
– Ты мне должна десять тысяч долларов. Через месяц не отдашь, я этого немчуренка за ноги и об стену шарахну! Ферштейн, фрау?
Никакого человеколюбия! А ведь не сивушно-водочный предприниматель, с образцами высокого искусства коммерцию имеет.
– Связывайся со своим Геббельсом, пусть шлет долг! Или квартиру продавай! Мне лично по барабану! Но через месяц деньги на бочку.
На следующий день еще раз проведал Людмилу, в компании с двумя мордоворотами, но с тем же шкурным интересом.
– Мы квартиру продали!
– ревела теща Зигфрида в банке.
– Купили халупу в деревне, крыша течет, туалет завалился... Это наши деньги мыши жрут! Наши! Отдайте!
И Шишкин отдал "чулок".
– Зачем?
– спросил начальник в машине.
– Все одно их вроде как мыши съели!
– А соседка?
– Куплю сладостей и будет довольна.
– Она, поди, не совсем дура. Понимает, не на кило пряников в чулке было!
– Не боись, Марфута, все сходится - ребеночек не наш!
– захохотал Яша и похлопал себя по карману.
– В мешке только сильно погрызенные были, марок двести, остальные триста у меня. Тетку Амалью забижать нельзя, окорок обещала закоптить. Привезу на пробу, пальчики оближешь.
– О правнуке ей не трекни!
– За кого меня держишь?
– За Яшу Шишкина!
– То-то!
И они поехали в другой пункт валютного обмена.
ДЕТЕКТИВНОЕ КОЛДОВСТВО
Есть переделанная из давнишнего шлягера песенка: "Любовь-любовь, ах, чтоб ты сдохла! Ой, Жигули вы, Жигули!" Само собой, для смеху поется, но в ней намек, красным девицам урок - не всякая любовь впрок. Сколько раз было молоденькая да свеженькая втюрится в экземпляр на две головы старше, молью травленный, женой запиленный. Вцепится дуреха всеми руками в поношенное добро и не хочет отбежать на пару шагов, трезво оглядеть портретную и остальную сущность Ромео. Ладно бы он из себя Аполлон или творческого пошиба: на сцене играет, стихи в книжки пишет. Ничего рядом не пробегало:
Катюху Алимпиеву поразила такая страсть. Двадцать лет от роду, кожа чистый атлас, щечки - маков цвет, а втрескалась в мужика, у которого вместо аполлонства и поэзии сорок лет от роду, из коих три лагерной биографии сидел, внешность из разряда пересортицы. Жена, двое детей. И с головой не дружит. Вот расщедрился, подарил белье - дорогое да шикарное. Катюха и так принцесса, тут - вообще! Хоть в газету на конкурс снимок посылай. Да не успела перед зеркалом крутнуться, трах-бах - разругались. Кавалер наезжает: отдавай подарочные тряпки! Катюха тащит презент со слезами. Не так из-за кружевных лоскутков влагу пускает, как из-за ссоры с любимым. В другой раз возвращай ему деньги, что потратил, когда в ресторан водил. Рыцарь без стыда и с упреком.
Подруга со школьных лет Люся Гавричкова не одобряла данный выбор. Но Катюха уговорила ее на разведку сбегать, узнать, что за жена у ненаглядного.
"Сходи, - канючила, - посмотри. Завтра вечером его как раз дома не будет".
Что ни сделаешь ради дружбы.
Вместо жены сам дверь отворил. Красаве-е-е-ц! Люся исплевалась на обратной дороге. Лысина в полчерепушки, в трусах семейных, на груди с одной стороны купола церковные синеют, с другой - русалка с голливудским бюстом хвостом машет.
"Он хороший!" - защищала Катюха.
И перспектив-то супружеских ни два, ни один с половиной. Вроде как обещал жениться, да все "после-после".
Люся пыталась втолковать подружке: "После будет шиш да в подоле малыш". Та или хохочет, уши затыкает: не учи ученого. Или ревмя ревет: опять у них нарастопырку, нижние подарочные тряпки в обратную сторону требует.
В тот раз Катюха веселая пришла. Она медсестрой в больнице работала. Кстати, раз пошла речь о вопросе занятости - Люся в университете уму разуму училась.
Катюха принялась рассказывать больничный прикол. Пациенту надо обследовать почки. Он пятьдесят лет розово витал в облаках - не для его органов хвори с армией врачей. В поликлинику дорогу только с кариесом знал. И вдруг здоровье беспутно вильнуло хвостом, почки развякались мочи нет - на стенки гонят. Направили бедолагу в стационар. Лежит сам не свой, думку невеселую мнет-крутит - отгарцевался, теперь пойдут клизмы, таблетки и стариковские валенки вместо тапочек.
– Знаешь, как мужики над ним прикололись?
– Катюха хохочет.
Перед тем как идти дилетанту от медицины на обследование, соседи по палате принялись с умными физиономиями учить, что да как. Почки, де, исследуются зондом, что через задний проход вводится в недра организма. Придешь в кабинет, объясняют, врач скажет: идите готовьтесь. Проследуешь в соседнюю комнатку, разденешься догола и становись раком на кушетку. "Носки обязательно сними!" - наказывают. "Носки-то зонду как мешают?" - удивляется обреченный. "При этом обследовании в пот кидает, ноги шибко потеют, особенно - в носках. Врачи на вонь злятся".