Клизмой по профессионализму (рассказы и повесть)
Шрифт:
– Прикинь, поверил, - Катюха хихикает.
– Разделся, как учили, да от волнения носки забыл стянуть. Врач, Наталья Арнольдовна, заходит, а он на четырех костях во всей красе выставился. Кушетка так стоит, что голой задницей как раз в Наталью Арнольдовну нацелился. Она дамочка манерная, как закричит: "Вы что?" Думала, за-ради издевательства над ее женским достоинством задница. Больной подхватился: "Извините! забыл!" И давай носки с себя срывать! Ржачка!
Похохотали над больничным анекдотом, потом Катюха принялась жаловаться
– Сдался он тебе, - в который раз просвещает задуренную голову подруги Люся.
– Давай с кем-нибудь с нашего факультета познакомлю.
– Он хороший, - защищает свое добро Катюха.
Почирикали, на следующее утро вскочила Люся в университет бежать, глаза промыла-накрасила, хвать-похвать, а золотого кольца и цепочки из того же драгматериала нет. Перерыла все - увы и ой-е-ей!
"Петька что ли?" - погрешила на младшего брата. Тот "твое-мое" хорошо усвоил. Запросто мог в кошелек к сестре залезть не с празднолюбопытной целью.
"Уже до золота подрос?" - злилась Люся. И вдруг вспомнила: брат третий день с родителями на даче.
"Может, сорока украла?"
На даче белобока зеркальце может со стола умыкнуть, мыла кусок.
"Сорока не моль, - рассуждала дальше, - мимо зрения в квартиру впорхнуть-выпорхнуть. И не с ридикюлем ведь под крылом - одним приемом кольцо с цепочкой уволочь?"
В тот день только Катюха была у них.
– Что ты менжуешься!
– наседала на Люсю университетская подружка Полина Шкурапет.
– За горло возьми, чтоб вернула! Это не заколку невзначай прихватить!
– Вдруг не Катюха!
– А кто? Связалась с уголовником и сама по воровству пошла!
– Я когда в седьмом классе ноги ломала, мама столько не сидела в больнице, сколько Катюха.
– Ты еще времена декабристов вспомни!
Мозг Полины кипел негодованием и сварил коварную задумку - прикинуться колдуньей для разоблачения.
– Катюха, говоришь, девушка впечатлительная. Это хорошо. И меня не знает. На этом поставим комедь с нравственным уклоном...
Полина жила с родителями. В приданое имела однокомнатную квартиру. Пустующую жилплощадь выбрала для хитротонкого трюка.
Люся разрекламировала Катюхе гадалку-колдунью. Дескать, та прорицательница, ясновидящая, делегат всемирного конгресса психоаналитиков и колдунов. Корректирует судьбу, выправляет кривизну ног. Девчонки к ней табунами ходят. Одной сняла венок безбрачия, у другой на парне порча была бывшая возлюбленная-ведьма мужской потенциал на ноль с минусом свела. Колдунья исправила изъян так, что подружку за пропуски скоро из университета выпрут, полгода не могут с дружком из медового месяца выйти.
Одним словом - на все любовные случаи мастерица. Мужей от любовниц отваживает.
Полина решила во время сеанса нагнать жути на Катюху, задурить белибердой и подкинуть наживку про кольцо с цепочкой. Если ее рук воровское дело, обязательно разоблачится.
– Только не молотком
– умоляла Люся Полину.
– Вдруг не она.
Полина не жгучая брюнетка, как ведьме положено, и очи не выдающихся размеров, но так может стегануть взглядом, рука сама креститься дергается. Нос... для красоты лучше поменьше, для ведьмы - в самый раз. В объемах худобой не назовешь. Здоровьем пышет, с первого взгляда чувствуется: дай диск или копье, зашвырнет, с собаками не отыщешь. Представительная особа.
Чтобы веселей комедию гнать, подружку Вику Мухамедзянову призвала в подручные. "Прогоним дурочку, - с большой охотой откликнулась позабавиться Вика, - что не брала - приволокет".
Девки тумана чертячьего нагнали в "колдовской квартире". Полумраку бордовыми шторами напустили. Свечек запашистых нажгли. Разорились на сигару, углы обкурили. Заходишь с улицы, сразу ясно - не на чай с шанежками сюда ходят.
Не разбираясь в магии, постановили, чем дурнее - тем лучше.
– Пусть волос хахаля несет, - наказала Полина.
– Он же лысый, - хохотнула Люся.
– Тем хлеще! Но строго-настрого накажи: волос добывать незаметно! О ворожбе зек не должен знать ни под каким гарниром! А то еще прищучит ножичком!
Любовь у Катюхи была с абортом. "Пойдет!
– обрадовалась колдунья роковому факту "истории болезни" пациентки.
– В самый раз для ясновидения козырь!"
В назначенный час заходят Люся с Катюхой в квартиру, там свечи горят, табачище вперемежку с духами и свечным ароматом шибает. Полина за столом в черном платье восседает, Вика рядом стоит. Парик для убедительности напялила. Была крашеной блондинкой, стала пепельно-фиолетовой мамзелью вульгарного разлива. На столе среди всякой всячины щипцы слесарные.
"Они-то зачем?" - удивилась Люся.
Сама с Катюхи глаз не спускает. Та заметно вибрирует.
– Волос принесла?
– колдунья даванула тяжелым взглядом пациентку.
– Да, - дрожащими ручонками разворачивает Катюха носовой платочек с пегим волоском.
– Что-то волос не такой!
– подмастерья Вика наклонилась к атрибуту ворожбы.
– Откуда взяла?
– С пиджака, - испуганно ответствовала Катюха и принялась жевать нижнюю губу.
– Если не его, - Полина выстрелила пальцем в пациентку, - плохо будет! Обоим!
– Клянусь!
– хлопнула себя в грудь Катюха и ускорила жевание.
Полина подняла волос кончиками пальцев, над свечкой пронесла и принялась вещать загробным голосом:
– Парень твой, девонька, еще в одну постель скачет. Женатый?
– Д-да!
– заикается Катюха.
– Плохо! Ой, плохо!
– гвоздит колдунья.
Волос сожгла, в Катюхин живот, зверски прищурившись, вперилась. Долго, накапливая каменную паузу, смотрела, потом изрекла:
– Вижу тяжкий грех! Не знаю, отмолишь, нет ли! Два младенца страдают через тебя! Мальчик и... еще мальчик! Невинные! Ой, тяжкий грех на душу взяла!