Клоака. Станция потери
Шрифт:
Следовало запоминать дорогу, когда нас с Машей вели на ужин, но в тот момент мне вдруг приспичило подумать. Если бы я только знала, что все так обернется… Вообще бы из дома не выходила. Самое гадкое в сложившейся ситуации то, что я не знаю, как мне быть дальше. Могу ли я сбежать под шумок, раз выпала такая возможность? Вдруг второго шанса спастись не представится? Но тут же в голове зреет другой вопрос: «А долго ли я протяну в Клоаке?»
Да, у меня есть еще девять жетонов. Девять безопасных ночей. Но что делать потом, когда «денег» не останется? Я не знаю, как получить их честным путем, а отобрать
Не буду. У меня и пилы-то нет…
Тогда… План с побегом отменяется сам собой.
Я останавливаюсь у какой-то водокачки. Если говорить точнее, то это одноэтажное квадратное здание десять на десять метров с белыми стенами и железной дверью почти до самой крыши. В бабушкином дворе когда-то стояло точно такое же. Я в детстве с дворовыми ребятами играла вокруг такого «домика» в догонялки, а старшие парни пинали об него мяч.
Я не знаю, правда ли там стоит насос для откачки воды, или то здание просто так называли, но… Я опять думаю о чем-то не том.
Если я не убегаю, то нужно найти место, чтобы спрятаться. Оставаться на одном месте нельзя. Это первое правило попавших в беду киногероев. Когда смотришь за ними с дивана, то кажется, что убегать с места аварии самая глупая затея, которую только можно было бы придумать, но… Когда в передрягу попадаешь сам, то бежать хочется так далеко, как только смогут унести ноги.
Лицо пылает. Бегать-то я умею, но вот выносливость мне следовало бы прокачать до того, как я решила попасть в «подземелье» со странными князьями, душегубами и змеями. Или лучше сказать не «подземелье», а «канализация»?
Позади себя я слышу щелчок затвора.
Да ладно вам…
— Обернись. И без глупостей, — приказывают мне.
И приставляют к затылку…да-да, его самого. Я что, на мишень похожа?! На мне где-то круги и ядро нарисовано, а я не замечаю?.. Почему в этом городе оружием тыкают только в меня? Кто-нибудь еще получал удовольствие подработать уточкой в местном тире, или это только мне так повезло?
— Глухая что ли?
Ах, это сладкое слово «дежавю».
— Я не глухая, — оборачиваясь, говорю я.
Знакомое лицо, знакомый пистолет, знакомая ситуация.
— Давно не виделись.
Тихоня отходит на пару шагов назад, но оружие не опускает.
— Ты…Нина?..
— Нина, которую ты уже грозился пристрелить, — напоминаю я ему.— Как с Семеном погулял?
В отличие от инцидента с Костей, руки у головы я не держу.
— Ты не была душегубом, — говорит он, но голос его звучит неуверенно.
— Я им и сейчас еще не являюсь.
Я задираю рукава на парке чуть ли не до локтя, показывая ему голые запястья. Не знаю, правда, видит ли он что-нибудь в такой темноте, но с моей стороны попытка оправдаться была использована в полной мере.
— Это из-за тебя нет света? — спрашиваю я.
Где-то неподалеку от нас начинается стрельба. Непонятно по кому стреляют душегубы, но часовые и забор были нужны не просто так, от кого-то
— Да, это был я.
— Поколдовал с проводами?
— Со взрывчаткой.
А вот это уже звучит интересно.
— Как ты пронес ее в метро?
Я начинаю сомневаться в том, что в установленных на входах и выходах подземки рамках есть хоть какой-то толк.
— Не важно.
— Она была в твоем рюкзаке?
Что еще интересного можно найти в той сумке?
Приглядевшись, я замечаю, что рюкзака у Тихони с собой нет. То ли он его где-то оставил, чтобы не мешался, то ли он его уже потерял… Что вряд ли. Нельзя просто взять и потерять что-то столь огромное.
— Забудь о нем, — говорит он.
— Ладно, тогда… Ты знаешь, как отсюда выбраться?
— С чего это я должен говорить тебе?
— Злодеи всегда отвечают на вопросы героев, перед тем как убить их.
— Я не з-злодей.
Кажется, его задевают мои слова. Смотрите-ка какой ранимый… А слова о том, что мой конец близок, он пропустил мимо ушей?
— Я ищу брата, — говорит Тихоня, копошась в своих карманах. — Он должен быть здесь. Если отведешь меня к нему, я ничего тебе не сделаю.
Тихоня кидает в меня…фотографию, которая, конечно же, до меня не долетает, плавно опускаясь на землю где-то между нами. Медленно я делаю несколько шагов вперед и присаживаюсь на корточки, поднимая снимок. Выпрямившись обратно в полный рост, я не отхожу назад, а пробую рассмотреть фотографию, что при нынешних обстоятельствах сделать трудно. От красного света аварийного освещения толка немного. Поэтому, вспомнив о том, что в моем кармане все еще лежит персональный фонарик, я достаю телефон.
20:43
Связи как не было, так и нет.
Сорок семь процентов заряда. Не помню, чтобы отключала все функции в смартфоне для сохранения батареи, но и плевать. Главное, что он все еще работает. Включив фонарик, я подношу фотографию к объективу и вспышке на задней панели телефона, чтобы рассмотреть изображенных на снимке людей.
— Ты знаешь, как выбраться отсюда? — снова спрашиваю я.
— Я уже сказал…
— Если знаешь, я отведу тебя к брату.
Пусть оба брата на фотографии и выглядят моложе, чем при моем с ними знакомстве, но не узнать их невозможно.
— Думаешь… Думаешь ты в том положении, чтобы ставить условия человеку с оружием?
— А в том ли положении ты, чтобы угрожать оружием единственному человеку, который сможет отвести тебя к брату? — тем же тоном спрашиваю я. — Кости в лагере нет. И только я знаю, где он.
Повезло мне, что я встретила Костю и узнала его имя. Пожалуй, именно то, что я знаю, как его зовут, поможет мне выбраться отсюда.
Тихоня не был душегубом. И никакого спектакля передо мной он с Семеном не разыгрывал. Этот факт меня немного радует. Он спустился сюда за братом, зная, куда идет и что его тут ожидает. В его рюкзаке наверняка куча полезных вещей. И еды. Нормальной еды. Пусть даже это чипсы и сухарики. Все лучше, чем крысы. И у него там есть оружие. Я в этом уверена. И прочие вещички первой необходимости, которые могут мне…нам всем пригодиться.