Клубничное убийство
Шрифт:
— Рад вас слышать, — искренне ответил Сильвестр. — Давайте ваши новости. Я весь внимание.
— Первое и самое неприятное для меня. Я вспомнил, что к ключу от кабинета у меня приделан брелок… Такой легкомысленный. Мне его племянницы подарили. Чтобы их не обидеть, я его носил. Там какие-то стекляшки накручены, а в центре — большая клубничина. Не вспомнил сразу, извините. Просто вы просили сообщить, если что.
— Вы покажете мне этот брелок?
— Разумеется. Но это еще не все. Знаете, кто инициатор «клубничных» татуировок?
— Кто?
— Люда
— Как вам удалось это выяснить?
— Ну, я же все-таки руководство, тем более временно исполняю обязанности главного редактора. Да, и еще один момент. К вам скоро приедет редакционный курьер, привезет запечатанный конверт. Вы в ближайшее время будете дома? Ох, дурацкий вопрос! Так вот, в конверте — мой ежедневник, в нем — желтого цвета закладка, не спутаете. Посмотрите, что на заложенной странице написано. Это Алла Белоярова писала. И позвоните.
Когда курьер привез конверт, Майя принесла его в кабинет и спросила:
— Можно мне тоже посмотреть?
— Почему ты спрашиваешь? Мы же работаем вместе, — удивился Сильвестр. — Секретов от тебя у меня нет. Пожалуй, я могу спрятать от тебя коробку конфет, чтобы ты не объелась. А в остальном…
Они извлекли на свет толстенький, исписанный убористым почерком ежедневник и раскрыли на той странице, которую Клебовников отметил закладкой. На странице крупно и красиво было написано: «Коля, это была клубника?»
Майя и ее босс долго рассматривали запись, потом уставились друг на друга в немом изумлении. Сильвестр немедленно перезвонил Клебовникову и принялся бомбардировать его вопросами:
— Когда вы это увидели? Почему вы молчали? Почему не сказали милиции? Что это значит? Почему вы прислали ежедневник мне?
— Я запись обнаружил только сегодня. Незадолго до смерти Аллы в ее кабинете состоялись переговоры с нашими партнерами. Мы изнурительно долго слушали одного типа, который отличался невероятным заднудством. Я сидел с раскрытым ежедневником на коленях. Алла незаметно протянула руку, взяла его, перевернула несколько страниц и что-то написала. Ну, знаете, как это делают школьники на уроках, когда учитель объясняет новую тему. Потом нас отвлекли, ежедневник закрылся, и я об этом напрочь забыл. А сегодня позвонили те самые партнеры, и я неожиданно вспомнил… Полистал ежедневник и нашел эту запись. Если честно, я не понял, что она означает.
— Вы уверены, что здесь почерк Аллы?
— Абсолютно. Кроме того, я видел, как она это писала.
Стас Половцев приехал весьма оперативно и с порога потребовал:
— Показывайте.
Потом положил ежедневник на стол и стал внимательно рассматривать страницу, на которой, среди множества мелких каракулей, предположительно являвшихся нормальным почерком Клебовникова, выделялась строчка, написанная крупно, красиво и твердо:
Полюбовавшись на нее и полистав ежедневник, Стас поинтересовался:
— Что сам он говорит?
— Почти ничего. — Сильвестр пересказал историю с переговорами. — Что она имела в виду, он не знает. Даже не обратил внимания, а потом и спросить забыл. Смысл этой строки для него темен.
— Интересно, интересно, — протянул Стас. — Теперь хорошо бы убедиться, что почерк принадлежит именно Белояровой. Ладно, я попрошу графолога посмотреть… Кто-то должен будет мне бутылку. Кстати, какого черта вы выложили Клебовникову мою клубничную версию? С ума сошли? Разбазариваете следственную информацию направо и налево. Мы так недоговаривались.
— Он в редакции был самым близким для Белояровой человеком, мог что-нибудь знать. Кроме того, нам же хотелось выяснить — чья идея с татуировками. Вам могли всего и не сказать. К тому же эта слежка. Я решил с помощью вашей версии немного разговорить Клебовникова.
— Да уж, он разговорился на всю катушку. Вот и думайте теперь, что делать с этой чертовой клубникой. Сам придумал, сам не рад.
— Будем надеяться, что клубничный след приведет нас туда, куда нужно, — бесцветным голосом ответил Сильвестр.
Майя знала, что он говорит таким голосом только в тех случаях, когда еще не пришел к определенному выводу. Стас между тем поднялся и бодро направился в коридор за курткой.
— Я с вами забегался, честное слово. Может, вам стул выделить в моем кабинете? Дело быстрее пойдет.
— Во-первых, у вас нет собственного кабинета, — заступилась за босса Майя, следуя по пятам за старшим лейтенантом.
— А во-вторых, — добавил Сильвестр, — ваши коллеги выкурят меня оттуда в прямом смысле этого слова.
— Тогда черт с вами, оставайтесь в своей норе. Хотя ради вас я мог бы объявить в отделении месячник борьбы с неприятными запахами.
— Когда будут результаты? — спросил удаляющуюся кожаную спину Сильвестр.
— Позвоните мне завтра к вечеру, — скрываясь за дверью, ответил Половцев.
На следующий день, и даже не к вечеру, а уже днем старший лейтенант, который мог, когда хотел, быть очень настойчивым, получил заключение. Фразу «Коля, это была клубника?», обнаруженную в ежедневнике Клебовникова, написала Алла Белоярова.
Люда Горенок и клубничная версия
Когда Половцев впервые озвучил свои плодово-ягодные наблюдения, Сильвестр не придал им особого значения — любопытно, однако бывают в жизни совпадения еще более странные и экзотичные. Именно случайные совпадения, а не система координат, определив которую, можно найти убийцу. Но запись в ежедневнике Клебовникова заставила его по-иному взглянуть на клубничную версию Стаса. «Коля, это была клубника?» Из двух человек, способных пролить свет на причину и смысл загадочного вопроса, один мертв, а второй не понимает, что сие может означать.