Клубок Сварога. Олег Черниговский
Шрифт:
Ночью в ложнице Святослав поделился с Одой своими мыслями.
– Дела у императора ромеев совсем дрянь, - сказал он, сидя у стола в исподних портах и рубахе. Святослав дописал послание ко Всеволоду Ярославичу и, свернув в трубку, собирался запечатать печатью.
– И не от большого уважения ко мне ромеи ныне меня кесарем величают, а от того, что беды их обступили, как волки оленя.
Грузинский царь Баграт, хоть и является тестем Михаилу Дуке, но помочь ему ничем не может, ибо сам с трудом от сельджуков отбивается. Наместники ромейские так и норовят в императоры выйти, поскольку у ромеев ныне так: у кого сила, у того и власть. Вот и владетель Тавриды уже который год дань в Царьград не шлёт и с императорскими приказами не считается. Если
– Чего же хотят от тебя ромеи?
– спросила Ода, сидевшая на ложе и расчёсывающая распущенные по плечам волосы.
– Какой помощи?
– Ромеи знают, что в Тмутаракани мой сын княжит. Причём так княжит, что все окрестные народы боятся его как огня.
– Святослав самодовольно усмехнулся.
– Послы хотят, чтобы я повелел Роману разделаться с корсуньским катепаном [44] , а заодно изгнать половцев из степей Тавриды. Житья от них не стало ни грекам, ни фрягам [45] . Главное - хотят ромеи сподвигнуть меня на поход против болгар. Император согласен даже уступить мне на время все крепости по Дунаю, чтобы русские щиты заслонили подступы к Царьграду с северо- востока. Михаил Дука уже смирился с потерей Италии, но потерять азиатские владения он не хочет, потому намерен собрать все войска в кулак и биться насмерть с сельджуками.
[44]
Катепан– византийский наместник.
[45]
Фряги– древнерусское название итальянцев.
– А в это время русские дружины будут защищать восточные рубежи Империи. Так?
Святослав взглянул на жену, настороженный её тоном.
– Ромеи обещают щедрую плату за помощь, - сказал он.
– Разве овчинка выделки не стоит?
– Не закончив одну войну, ты намереваешься ввязаться в другую, ещё более кровопролитную, - произнесла Ода после короткой паузы.
– Не дело это, Святослав. Подумай, стоит ли рисковать жизнью Романа даже ради всего золота ромеев.
Святослав вдруг усмехнулся, в. глазах у него сверкнули озорные огоньки.
– А как глядели на тебя послы ромейские на обеде и в тронном зале. Какими похвалами тешили! Особенно гот носатый, который пил вино сверх всякой меры. Я думал, боярыни киевские лопнут от зависти, слыша все это. Чай, им таких похвал от гостей заморских вовек не дождаться, коровам толстозадым!
И он весело захохотал.
Ода, видя, что супруг явно уходит от сути разговора, демонстративно задула светильник и легла в постель…
Всеволод, получив послание брата, прибыл в Киев с той поспешностью, с какой могли примчать быстрые лошадиные ноги.
Прежде чем допустить Всеволода к беседе с ромейскими послами, Святослав захотел выяснить, как отнесётся он к тому, что лелеял в своих тайных помыслах старший брат. А замышлял Святослав ни много ни мало отнять у ромеев не только Тавриду, но и земли по Дунаю.
– Прадед наш Святослав Игоревич [46] не где-то, а на Дунае хотел видеть свою столицу, - молвил Святослав брату, встретившись с ним с глазу на глаз.
– Кабы не безвременная смерть его, так Русь и поныне твёрдой ногой стояла бы на Дунае. Ромеям все едино с болгарами не совладать, а мы совладаем. Так зачем нам стеречь владения дряхлого старца, ежели можно просто забрать их под свою руку. Подумай, брат, как усилится Русь, коль закрепится на Дунае. Да мы сможем входить без стука к любому из европейских государей! Изгоним греков из Тавриды, а всю их торговлю себе возьмём, станем напрямую торговать с Востоком и Западом!
[46]
Святослав
Всеволод слушал, кивая русой головой и поглаживая густую бороду. Он видел, что у Святослава от заманчивых перспектив голова кружится. Однако Всеволоду, честному и прямодушному, не хотелось действовать коварством, а тем более против византийцев, с которыми его одно время связывал родственный брак. Более того, Всеволод слыл не только на Руси, но и в Царьграде другом и союзником ромеев.
Поэтому он постарался мягко разубедить Святослава: русским князьям более к лицу действовать коварством против степняков-язычников, нежели против единоверцев.
– Можно подумать, единоверцы-ромеи не платили нам подлостью за дружбу, - проворчал Святослав.
– Даже договоры с нами они наполняют обилием соритов и утидов [47] , часто заменяя существующее положение вещей сослагательным наклонением, дабы в будущем было легче нарушать эти договоры.
– Все равно, брат, не пристало нам уподобляться обманщикам в делах, где не обойтись без крестоцелования, - заметил Всеволод.
– По-моему, честнее объявить ромеям войну и отвоевать Тавриду, чем под видом друзей проникать в их владения и вдруг становиться врагами, сорвав личину с лица. Подло это и низко!
[47]
Сориты и утиды– виды силлогизмов, предназначенные для превращения обвинительной речи в оправдательную и наоборот.
– Я так и думал, что с тобой кашу не сваришь, - Святослав рассердился.
– Ещё один Феодосий выискался на мою голову! Ещё один праведник поучать меня надумал! Что же ты, брат, Изяслава не вразумлял, когда тот творил дела неправедные?!
– Изяслав ныне пожинает плоды своего недомыслия, - хмуро промолвил Всеволод, - а тебе лучше бы не тягаться с ромеями в коварстве, но доказать им своё величие благородством поступков.
Святослав в присущей ему манере не стал продолжать разговор. Хорошо разбираясь в людях, он знал, в какой ситуации на кого можно положиться. Сделав вид, что слова Всеволода его убедили, Святослав заговорил о том, что было бы неплохо соединить супружескими узами Всеволодову дочь Марию с одним из младших братьев императора ромеев.
– Но ведь Мария обручена с твоим сыном Романом, - слегка растерявшись, промолвил Всеволод.
– Дело к свадьбе идёт.
– Не дело сводить на брачное ложе двоюродных браги и сестру, - мрачно сказал Святослав.
– Поженили мы сына моего Глеба и дочь твою Янку, видя, как любят они друг друга. Казалось бы, благое дело сотворили. Ан нет! Священники-греки во главе с митрополитом Георгием и поныне брюзжат, что, мол, я потакаю кровосмесительству. А посему подыщем для Романа другую невесту, уж не обессудь, брат.
Всеволод не стал возражать, поскольку сам в душе желал подыскать для Марии иноземного жениха, только не решался сказать об этом.
От Святослава не укрылось, что брат не только согласен, но и рад возможности породниться с семьёй византийских императоров. Поэтому на встрече с греческими послами Святослав сразу заговорил о прекрасной возможности подкрепить военный союз Руси и Византии ещё и брачным союзом. Дальнейший разговор свёлся к тому, когда провести смотрины русской княжны и когда лучше сыграть свадьбу, которой придавалось особое значение ввиду того, что киевский князь считал это событие некой гарантией соблюдения ромеями данных ему обещаний. Об этих обещаниях не знал даже Всеволод. Святослав не собирался посвящать его, видя, что брат ни в коем случае не желает враждовать с ромеями.