Клубок Сварога. Олег Черниговский
Шрифт:
Вскоре на вершинах дальних холмов показались знамёна и множество торчащих кверху копий. Заблестели пи солнце шлемы и щиты далёкого войска, которое, растянувшись по холмам, перекрыло обе дороги, ведущие к Оломоуцу.
Олег придержал коня, прикрыв глаза ладонью от слепящих лучей солнца. Вражеское войско показалось ему не просто большим, но огромным.
Многочисленность чехов и моравов всем бросилась в глаза, едва рать Братислава пришла в движение и двинулась с холмов на равнину. Пешие отряды двигались в шахматном порядке, конные колонны, сверкая латами, мчались по пологим склонам, обгоняя пехоту и занимая место
– Не меньше тридцати тысяч, - проворчал Перенег, вглядываясь в чешское войско, до которого оставался всего один перестрел [32] .
Он посмотрел на Олега и Владимира:
– Ну, други мои, с конными полками пойдёте, а я пешую рать возглавлю. Вперёд далеко не отрывайтесь. Помните, Вратислав смел и коварен. Коль мой стяг падёт, то воевода Никифор главенство примет. С Богом!
Владимир возглавил конные сотни волынян, киевлян и переяславцев. Олег - ростово-суздальскую дружину и черниговцев.
[32]
Перестрел– мера длины, равнявшаяся расстоянию полета стрелы. Около 200 метров.
Варяг Регнвальд, Олегов гридничий [33] , спорил с черниговским воеводой Путятой. Ни тот, ни другой не желал ставить своих конников в задние ряды. Олег мигом прекратил спор, сказав, что вперёд встанет дружина Владимира.
– Владимиру честь уступаешь, княже, - промолвил Регнвальд.
– Не по годам ему честь эта.
Отец твой выше Владимирова отца стоит, - вставил Путята, - значит и первенство за тобой быть должно. Гляди, княже, возгордится Владимир, станет и впредь первенства себе требовать.
[33]
Гридничий– военачальник, стоящий во главе младшей дружины.
Но Олег от решения своего не отступил, ибо знал: Владимир хоть и молод, но ратному умению его обучать не требуется. Не растеряется в любой ситуации, не оробеет перед мощью врага. Даже и знает Владимир лучше Олега, как действует в ближнем бою рыцарская конница, ведь ему уже приходилось прогонять поляков за Бут. В тех сечах двухлетней давности Владимир ни разу бит не был, хотя стоял против тяжёлой польской конницы с гораздо меньшим войском, нежели сейчас.
Олег не стал делиться с воеводами своими мыслями. Он хорошо помнил напутствие отца перед выступлением к западному порубежью.
«Головой своей зря не рискуй, - сказал сыну Святослав, - в этой войне от тебя доблести особенной не требуется. Если Владимир будет вперёд рваться, уступай ему честь начинать битву, а себе бери славу одержанных побед. В битве последний успех зачастую важнее первого. Помни об этом, сын мой».
Едва пришла в движение закованная в блестящие латы чешская кавалерия, так тотчас взревели боевые трубы в русских и польских полках. Затрепетали разноцветные флажки на копьях польских рыцарей, которые пошли вперёд, построившись клином. Русские же конники устремились на врага, развернувшись широким фронтом. Это делалось с той целью, чтобы
Олег мчался на длинногривом гнедом скакуне во главе ростовчан. Прямо перед ним развевались красные плащи киевских и переяславских дружинников. Над островерхими шлемами русичей среди частокола копий реяли черные с позолотой знамёна, на которых был изображён лик Спасителя. Олег старался разглядеть красное знамя Владимира с гербом его стольного града, но не смог его увидеть. Волынская дружина на своих длинноногих угорских лошадях ушла далеко вперёд.
«Не терпится Владимиру сойтись с чехами лоб в лоб, - мелькнуло в голове у Олега.
– Ив кого такой норов? Отец его хоть и не робкого десятка, но до сечи не большой охотник. А этот…»
Где-то впереди раздался скрежет и лязг, будто сшиблись две лавины железных чудовищ. Задрожала земля под тяжестью многих сотен всадников. Шум битвы, наплетая, разорвал тишину летнего утра.
Олег не заметил, как оказался в самой гуще сражения. Какой-то чешский рыцарь с такой силой ударил его копьём, что он, приняв удар на щит, едва не вылетел из седла. От удара копье чеха сломалось. Рыцарь выхватил из ножен длинный меч и ринулся на Олега. Олег вздыбил коня и рубанул сверху мечом, целя рыцарю в предплечье, но промахнулся. Удары рыцарского меча были столь тяжелы, что в сердце Олега закрался невольный страх: по силам ли ему одолеть могучего противника?
Лицо чешского рыцаря было скрыто забралом, закруглённый верх шлема украшала богатая насечка в виде листьев дуба. Черно-красный щит был треугольной формы, изображённый на нем вепрь с оскаленными клыками, казалось, олицетворял свирепый нрав его обладателя.
Два ростовских дружинника вовремя прикрыли Олега щитами, когда у того сломался меч.
Выбравшись из лязгающей железом сумятицы ближнего боя, Олег отдышался и примерил в руке рукоять булатного меча, поданного ему верным челядинцем Бокшей.
– Поостерегся бы ты, княже, - опасливо произнёс Бокша, помогая Олегу взобраться в седло.
– Не лезь на рожон-то. Чехи - это не половцы! Глазом моргнуть не успеешь, как голову снесут. Как я опосля батюшке твоему на глаза покажусь?
– Что же мне за спинами дружинников отсиживаться!
– сердито проворчал Олег, отпихнув Бокшу сапогом.
– Я - князь, а не мужик обозный!
Олег вновь ринулся туда, где вовсю шла жестокая кровавая сеча. Он увидел полотнище чешского знамени сквозь мелькающие и скрещивающиеся над головами воинов мечи, и в нем вдруг пробудилось желание повалить вражеский стяг. Это должно ободрить русичей, для чехов же это будет позором.
Чешские витязи распознали в Олеге князя по шлему с серебряной насечкой и по богатому панцирю, они рвались к нему, чтобы сразить или пленить русского князя. Одного рыцаря с черным пером на шлеме Олегу удалось выбить из седла, другого - смертельно ранить, поразив мечом в шею. И тут Олег вдруг оказался один в окружении врагов: все дружинники, находившиеся рядом, были убиты. Кони, оставшиеся без седоков, испуганно метались, стараясь вырваться из страшной кровавой круговерти.
Никогда ранее Олегу не приходилось в одиночку отбиваться от стольких врагов да ещё закованных в прочные латы. Он отбивал удары мечей и топоров щитом, уворачивался, рубил и колол сам. Конь под ним крутился волчком, повинуясь ударам шпор.