Клубок Сварога. Олег Черниговский

Поротников Виктор Петрович

–  Одних черниговцев мало супротив киевлян, смолян, волынян и переяславцев, - вздохнул Веремуд.
– И это ещё не все, княже. За Изяслава встанут полки из Турова и Пинска, я уже не говорю про черных клобуков.

–  Изяслав понимает, что киевляне неохотно будут сражаться за него, поэтому постарается опереться на торческую конницу, на смолян, волынян, на тех же переяславцев, - поддержал брата Алк.

Олег решил, что его думные бояре преувеличивают опасность. Вряд ли Изяславу в столь короткий срок удастся собрать такое большое войско. Всеволод и Владимир в ближайшее время не покинут Переяславль из опасения,

что половцы опять могут нахлынуть из Степи. Да и торки не столь уж грозны в ближней сече: они, как половцы, привыкли воевать наскоками, засадами и стрельбой из луков.

После военного совета Олег поделился своими мыслями с Борисом. Тот полностью согласился, посмеявшись над опасениями черниговских бояр. Однако беспечность Бориса основывалась не на уверенности, что Изяславу не под силу собрать сильное войско, а на твёрдом убеждении: сколько бы войска ни собрал великий князь, все равно он будет разбит.

Дружина Бориса была сильна тем, что молодцы в неё отбирались не по знатности, а исключительно по своей удали. Кроме русичей в гриднях у Бориса ходили и ятвяги, и поляки, и берендеи. Во время пребывания в Тмутаракани Борис, благодаря своей золотой казне, увеличил дружину вдвое, набрав почти четыре сотни ясов и касогов, для которых бранные подвиги были смыслом жизни. Во время битвы на Сожице дружина Бориса прошла сквозь пеший переяславский полк как нож сквозь масло.

Сам Борис в сече стоил троих, поэтому и сказал Олегу с бахвальством уверенного в своей силе человека:

–  Пущай исполчается на нас дурень Изяслав. Мои витязи покладут его гридней рядком на поле бранном. Самому же Изяславу не уйти от моего меча.

Поздно вечером Олег приказал привести к нему княгиню Анну. Дружинник из людей Веремуда, поняв превратно желание Олега, перед тем как уйти, похотливо улыбнулся:

–  Жёнка у Всеволода Ярославича вельми хороша! Такую в самый раз за косы да на ложе.

–  Ступай!
– раздражённо бросил Олег.

Анна вступила в светлицу, сопровождаемая двумя безусыми гриднями. Её, видимо, подняли с постели: волосы и одежда были в лёгком беспорядке. Против обыкновения на Анне не было никаких украшений. Она выглядела взволнованной и куталась в темно-лиловый плащ с бахромой.

–  Как здоровье, Аннушка?
– участливо обратился к половчанке Олег.
– Вот опять свела нас судьба во граде Чернигове. Да ты присядь, чего стоять-то.

–  Век бы не видеть мне ни сего града, ни бояр здешних, - сердито ответила Анна, усаживаясь на стул с высокой спинкой.

–  Да ты не кручинься, - успокоил Олег.
– Завтра поутру в Киев поедешь вместе с детьми.

Анна вскинула глаза.

–  Кто так решил?

–  Я, - твёрдо ответил Олег.
– Я ныне князь черниговский.

–  А признаёт ли это Изяслав Ярославич?
– с беспокойством спросила Анна.

–  До Изяслава Ярославича мне дела нету, - небрежно сказал Олег.

–  Значит, не признает, - упавшим голосом произнесла Анна.

–  Со Всеволодом Ярославичем я постараюсь договориться, - после краткой паузы промолвил Олег, - но с Изяславом ни мне, ни Борису толковать не о чем. Либо ему не быть в Киеве, либо нам не жить на белом свете.

–  А коль супруг мой не пойдёт на сговор с тобой, Олег. Что тогда?
– голос Анны дрогнул.

–  Тогда Бог нас рассудит, - не глядя на неё, ответил Олег…

Ещё до первых

петухов челядинцы подняли с постели княгиню Анну и её детей. На теремном дворе стоял крытый возок, запряжённый тройкой крепких лошадей.

Прощаясь с Олегом, Анна держала на руках спящую пятилетнюю Екатерину. Девятилетняя Евпраксия, держась за руку с восьмилетним Ростиславом, серьёзными глазами глядела, как её мать, с трудом сдерживая слезы, целует статного князя с суровым лицом и тихо шепчет ему: «Храни тебя Господь!»

Поступок Олега, отпустившего в Киев супругу и детей Всеволода Ярославича, не одобрил никто из черниговских бояр. Однако роптать по этому поводу они не стали, понимая, что Олег мыслит одновременно и разумом и сердцем, иначе не умеет. Не стал укорять Олега и Борис: он не держал зла на Всеволода Ярославича и даже был готов замириться с ним.

Из Чернигова в Переяславль был отправлен гонец, которому было велено на словах передать Всеволоду Ярославичу: Олег и Борис готовы заключить с ним мир при условии, что тот отступится от брата.

Стоял сентябрь. Смерды спешили убирать хлеб на полях, опасаясь всплеска новой войны, которая грозила на этот раз захлестнуть и киевскую и черниговскую землю.

Всеволод Ярославич ответил Олегу и Борису: он сам стремится к миру и согласию, однако кровь его воевод и гридней, павших на Сожице, призывает к отмщению.

Вскоре после того, как вернулся гонец из Переяславля, стало известно, что Изяслав Ярославич и сын его Ярополк во главе киевских, туровских и волынских полков двигаются вдоль реки Десны прямиком на Чернигов. Отдельно от Изяславовой рати движется к Чернигову торческая конница с Поросья. Не задержались в Переяславле и Всеволод Ярославич с сыном Владимиром, идут скорым маршем во главе смоленских и переяславских полков, спеша соединиться с великим князем.

Бояре черниговские пришли было в смятение, но Олег угомонил их, повелев готовить город к осаде. Сам же с Борисом и Албеком во главе конных дружин ушёл из Чернигова.

–  Куда подались Олег с Борисом?
– приставали к Веремуду знатные черниговцы.
– Неужто бросили нас?! Неужто дядей своих испугались?

–  Успокойтесь, братья!
– отвечал Веремуд.
– Скорее небо упадёт на землю, чем Олег и Борис уступят Чернигов без сражения. Ушли они войско собирать, а нам надлежит продержаться до их возвращения.

Однако купцы и бояре продолжали беспокоиться:

–  Ежели Олег и Борис за помощью в Тмутаракань поскакали, то слабое нам утешение. Путь туда не близок. Недруги нас трижды выжечь успеют.

–  Олег и Борис понимают это не хуже вас, - говорил Веремуд.
– Они пошли по городам и села Посемья, дабы набрать там новое войско. Ещё призовут ковуев под свои знамёна.

Враждебные войска собрались под Черниговом сразу после Семенова дня [83] .

Воинство Изяслава Ярославича и Ярополка расположилось станом на Ольговом поле напротив Западных ворот. Там же разбили стан торки и берендеи. Всеволод Ярославич и Владимир встали на берегу речки Стрижень близ Восточных ворот.

[83]

Семенов день– 14 сентября,