Клятва похоти и ярости

Ловелл Л. П.

Мальчик был связан с мафией, в нежном возрасте двадцати четырех лет он помогал своему отцу, и все же рискнул всем, чтобы помочь ей бежать. Даже сейчас, находясь в руках потенциального врага, он умолял о ее свободе. Интересно. Ренцо Донато оказался совсем не таким, как я ожидал.

— Какими бы трогательными ни были ваши идеалы, союз с вашей семьей для меня удобен. Мне не нравится пачкать себя Чикаго. — Я позволяю холодной ухмылке появиться на моем лице. — И давай будем честны, Эмилия в моей постели — это не в тягость.

Его челюсть дернулась, кулаки сжались

на простынях.

— Ты кусок дерьма.

Я точно знал, о чем он подумал, и не стал его поправлять. Пусть он думает, что я был чудовищем из истории его милой младшей сестры.

— Конечно, если бы ты дал мне что-нибудь еще… разменную монету…

— Ты думаешь, я собираюсь предать свою семью? — Он издал болезненный смешок. — Тебе — никогда.

Я улыбнулся, прижав руку к груди.

— Как больно.

— У тебя нет чертовой чести, — прорычал он. — Ты не заслуживаешь моей сестры.

Мое самообладание грозило выплеснуться наружу, когда он заговорил о чести, будучи выходцем из гнезда гадюк.

— О, а твоя благородная семья, которая пыталась убить ее, заслуживает?

Его лицо стало еще бледнее.

— Так я и думал. — Я отвернулся и вышел из комнаты.

Это было семя несогласия, посеянное и ждущее своего часа, чтобы прорасти. Он любил свою сестру, а никаким чувством не было так легко воспользоваться или манипулировать, как любовью. Пока что этот наряд был мне полезен, но информация была валютой, и, имея дело с такими людьми, как Серхио Донато, я всегда предпочитал держать ключ к их уничтожению в своем заднем кармане. Я бы не стал упускать возможность собрать такую информацию, особенно учитывая, что Ренцо готов на все ради своей милой младшей сестренки.

Глава 6

Эмилия

Я пробыла в этой комнате по меньшей мере день, хотя без окна точно сказать было невозможно. Все, что мне нужно было увидеть, — это как на экранах звездное ночное небо над пустыней Невада сменяется восходом солнца на пляже, затем горным пейзажем и, наконец, закатом где-то в Азии, прежде чем снова вернуться к ночи. Такого у меня никогда не было в подвале, и если бы я очень постаралась, то смогла бы представить, что эти экраны — настоящее окно. Это на некоторое время избавило меня от ноющего чувства паники.

Несмотря на то, что я была в этой комнате, где нечем было заняться, кроме как спать или пялиться в стену, я была измотана. Каждый раз, когда я закрывала глаза, меня преследовали кошмары, темные фигуры пытались убить меня, а мой брат истекал кровью, умирая. Единственным, что отвлекало меня от четырех давящих на меня стен, были ручка и блокнот, которые я нашла в прикроватной тумбочке. Я села на кровать, скрестив ноги, и нарисовала окровавленное сердце, зажатое в кулаке. Рисование — это то, чем я всегда занималась в подвале. Это и чтение, потому что блокноты, книги и карандаши — это все, что отец разрешал мне иметь там, внизу. Однако я находила в этом определенное утешение, способ самовыражения в мире, где эмоции были нежелательны.

Я остановилась, когда шаги приблизились

к моей двери. Она с грохотом распахнулась, и я вскочила с кровати. Джованни ухмыльнулся, явно забавляясь моим испуганным состоянием, прежде чем прислониться к дверному косяку. Без рубашки. Совсем без рубашки и явно только что с тренировки. Мои щеки вспыхнули, когда я заметила капельки пота на его груди. У меня возникло безумное желание прикоснуться к рельефным линиям, поймать эту капельку пота, скатывающуюся между его грудными мышцами. Я приказала себе смотреть на пол, на потолок, на что угодно. Абсолютно. Но мой взгляд скользнул вниз по его телу, которое было таким же совершенным, как и его лицо. Джованни Гуэрра с золотистой кожей и татуировками был греховной приманкой. Этот глубокий V-образный вырез, переходящий в пояс его спортивных шорт…

Костюм на нем смотрелся неплохо, но это… да, так было лучше. Нет, хуже. Из всех проблем, которые, как я думала, могут возникнуть у меня, когда я буду обещана этому мужчине, влечение к нему не входило в их число. В тот момент я ненавидела себя за то, что испытывала к нему даже намек на вожделение. Если мне нужно было подтверждение того, что этот человек — чудовище, я его получила, потому что только дьявол может быть таким красивым.

Его пристальный взгляд скользнул по мне, не выражая сожаления, и я скрестила руки на груди, пытаясь спрятаться, хотя только что делала то же самое. Но я не разгуливала полуголой.

— Дерьмово выглядишь, — наконец сказал он, проводя рукой по темным непослушным кудрям.

— Спасибо. Обычно так бывает, когда какой-то придурок бьет пистолетом по голове, а затем тебя похищают и пытаются застрелить. — Я ожидала, что это его заденет, но он проигнорировал меня.

— На кухне есть еда. Иди поешь.

Это было не предложение, а скорее приказ, но я не была одной из его чертовых солдат.

— Нет.

Его челюсти стиснуты, кулаки сжаты по бокам.

— Эмилия, — он прорычал мое имя, словно ругательство, и я оборвала его.

— Мой брат жив?

Его сердитый взгляд остановился на мне, как будто он обдумывал, насколько жестоким хотел быть сегодня.

— Если я тебе скажу, ты поешь?

Какого черта его волновало, поем я или нет? Я все равно кивнула, с нетерпением ожидая новостей о Ренцо.

— Да, жив.

— Где он?

Однако, похоже, это было пределом его доброты.

— Как я уже говорил, побеспокойся о себе, принцесса.

Я обогнула кровать и остановилась, только когда оказалась в паре шагов от него.

— Что ты собираешься делать, Джованни? Убить меня?

Нет, хуже, он собирался жениться на мне. Мне не следовало давить на него, но несправедливость всего этого, безнадежность заставили меня забыть о рациональном и перейти на безрассудную территорию. Возможно, в каком-то извращенном уголке моего сознания я хотела его жестокости, потому что это было то, чего я ожидала, то, что я знала. А мне нужна была знакомая обстановка, потому что я была слишком далеко от своей зоны комфорта.

Легкая улыбка тронула уголки его губ.