Клятва похоти и ярости

Ловелл Л. П.

— Стефано пытался убить тебя. Не могу поверить, что папа согласился на это. Это полный пиздец.

— Это был Маттео, — прошептала я.

Ренцо зарычал, потирая переносицу и отворачиваясь, как будто ему было слишком стыдно даже смотреть на меня.

— То, что дядя Серхио сделал с тобой, с Кьярой, это чертовски неправильно, Эми. — Он покачал головой, выражение его лица изменилось.

— И однажды, обещаю тебе, я убью его за это.

Я верила ему. Я действительно верила.

— Но до тех пор, если у тебя будет шанс, беги. Убирайся как можно дальше от всего этого дерьма. Потому что, если ты этого не сделаешь,

то в конце концов выйдешь замуж за одного из них, и тебе никогда не сбежать. — Как Кьяра, у которой был только один выход.

— А как насчет тебя?

— Со мной все будет в порядке. Если бы Джованни Гуэрра хотел моей смерти, я был бы мертв. Без тебя я буду нужен ему как рычаг давления. Очевидно, ему для чего-то нужна эта Компания.

Если бы я сбежала, Ренцо все еще был бы в безопасности…

— Со мной все будет в порядке; лучше бы я знал, что ты будешь подальше от всего этого. Я не хочу, чтобы он использовал меня против тебя.

Я услышала щелчок, похожий на звук открывающейся двери, за которым последовал тихий голос на заднем плане, прежде чем Ренцо нахмурился.

— Мне нужно идти, Эми, но я люблю тебя. Делай, что я тебе сказал. Пожалуйста.

На глаза навернулись слезы.

— Я люблю тебя. — Затем звонок прервался.

Я сидела, уставившись на главный экран телефона, и по моим щекам текли слезы. В таком виде Джованни и застал меня, когда вошел с миской в руке — сидящей на кровати и тупо уставившейся на телефон. До меня донесся запах зелени и сыра, когда он поставил еду на прикроватный столик. Я поднялась на ноги и протянула ему телефон.

— Спасибо, — хрипло сказала я. — За то, что позволил поговорить с ним.

Его пальцы коснулись моих, когда он брал ее, и я вдруг почувствовала, что совершенно лишена привязанности. Мне так сильно захотелось обнять Ренцо.

— Я не лгал тебе. — Ему казалось важным, чтобы я это знала. Каким бы ужасным ни был Джованни Гуэрра, он не был лжецом. Он протянул руку и смахнул слезу с моей щеки. — Ты такая хорошенькая, когда плачешь, крошка. — Слова были мрачными, но они отозвались в моей груди сладчайшим комплиментом. Еще больше слез вырвалось наружу, и он на мгновение прижал ладонь к моей щеке, как будто я была для него чем-то желанным и драгоценным. И на какое-то мгновение мне показалось, что я хотела быть такой.

Затем он вышел из комнаты, снова оставив меня в холоде и одиночестве. Я нахмурилась, глядя на миску с едой, которую он принес мне. Почему он постоянно кормил меня? Почему позволил мне поговорить с Ренцо? Почему вел себя так, как будто ему было не все равно, только чтобы в следующий момент угрожать мне? В его словах не было никакого смысла.

Глава 9

Эмилия

Я сидела посреди кровати, а грохот кастрюль на кухне возвещал о приходе Джованни. Очевидно, он любил готовить по вечерам. А еще он злился, когда я не ела. Прошлой ночью он буквально стоял в дверях и смотрел, как я поглощаю тарелку макарон. Я бы никогда в этом не призналась, но, возможно, это было лучшее, что я когда-либо пробовала. По крайней мере, если бы мне пришлось выйти за него замуж, мне не пришлось бы готовить. Нет худа без добра, когда меня насильно связывают с мафиози-психопатом-убийцей. Недостатком является, о, все остальное.

Однако этого не произошло, потому

что это был тот самый момент, который я планировала с тех пор, как вчера поговорила с Ренцо по телефону. Побеги были моей специальностью, и я убегала от своего отца и его людей больше раз, чем могла вспомнить. Я никогда раньше никому не причиняла вреда, но, когда я посмотрела на маленький нож в своей руке, я поняла, что другого выхода действительно не было. Я не собиралась выходить замуж за этого человека, и возвращение в Чикаго только для того, чтобы меня передали Маттео, не было возможным. Джованни не собирался отпускать меня, и, насколько я могла судить, ключ-карта от входной двери все время была при нем. Что касается людей, охранявших это место… Я бы взяла их пистолет и перешагнула через них при необходимости.

Я вскочила на ноги и прижала лезвие к запястью, одернув манжету рубашки Джованни, чтобы прикрыть его. Пока я шла по коридору, мой пульс участился. В конце коридора я остановилась, собираясь с духом перед тем, что мне нужно было делать дальше.

Джованни легко передвигался по кухне и казался почти расслабленным. Почти. Точно так же, как отдыхающий лев все еще подергивает хвостом. Я поймала себя на том, что изучаю его — широкие мышцы спины, тонкую талию и подкаченную задницу. Ни один мужчина не имел права так выглядеть, и образ его обнаженного тела до сих пор запечатлелся в моей памяти. Он был похож на какой-то ядовитый цветок, манящий меня своей красотой.

Он положил помидоры на разделочную доску и нарезал их, его движения были осторожными и четкими. Он, наверное, знает, как обращаться с ножом, учитывая все эти убийства. Я, с другой стороны…

Я отогнала эту мысль. У меня было два варианта — застать врасплох или соблазнить, потому что я была чертовски уверена, что не стану нападать на него в лоб. Он был мужчиной, к тому же мафиози. Что означало, что он был сильнее, жестче и гораздо более опытнее в нанесении увечий и убийстве людей. Я сделала два шага на открытое пространство, прежде чем он взглянул на меня.

— Эмилия.

Что ж, это было неожиданностью. Черт. Смогу ли я вообще соблазнить его? Тот единственный раз, когда Мэтт Джонс поцеловал меня в женской раздевалке, совсем не придавало мне опыта в этом деле.

— Привет. — Я старалась, чтобы мой голос звучал ровно, когда неуклюже запрыгивала на кухонный островок.

Он переложил помидоры в кастрюлю и повернулся ко мне лицом, сложив мощные руки на груди и натянув ткань рубашки. При мысли о том, что я попытаюсь одолеть его, он внезапно показался мне еще больше, еще более устрашающим.

— Что готовишь? — Мягко, ненавязчиво. Внуши ему ложное чувство безопасности.

— Болоньезе. — Он шагнул ко мне. — Но на самом деле ты здесь не для этого, крошка. Тебе все равно, что я готовлю.

— Я… — Он знал?

Он прижался ко мне между ног, обеими ладонями скользя вверх по моим бедрам и приподнимая ткань рубашки. Он старался не давить на пулевое отверстие, которое оставил у меня в ноге. Даже этой мысли было недостаточно, чтобы моя кожа перестала покалывать от его теплых прикосновений, а сердцебиение учащалось с каждым дюймом, который он приближал к моему нижнему белью. Я могла это сделать. Он делал это легко. Моя рука опустилась ему на грудь, двигаясь вверх, пока я не обхватила его за шею сзади.