Клятва вечной любви

Володарская Ольга Геннадьевна

Когда рев мотора стих, Вера вошла в квартиру, забралась прямо в одежде в ванну и пустила воду…

* * *

Шура никогда в жизни так не напивалась! В хлам, в дым, в дрова… Как там еще говорят? В общем, напилась так, что ни земли под ногами, ни мыслей в голове. Даже не в дупель и не в стельку, а еще хуже, потому что не просто ни земли под ногами, ни мыслей в голове, а еще и воспоминаний не осталось… Проснулась после того, как отрубилась, – тошнит, голова болит, жить не хочется, а главное – как пять часов провела, непонятно…

Пить

Шура начала еще по дороге на работу. Как поговорила с Чайкой, так, вместо того чтоб на остановку идти, поспешила к Мавре. Мавра торговала самогоном и принимала клиентов в любое время дня и ночи. Шура купила у нее четвертушку и у подъезда сделала три огромных глотка из бутылки. Закуски не было, пришлось зачерпывать снег и сосать, чтобы отбить горечь.

Автобус, слава создателю, не опоздал, так что Шура успела на работу вовремя. Да вот только трудиться, как обычно, не могла. Пораскидала мусор по углам, грязь размазала и быстрей в бытовку. А там самогоночка, хлебушек, баночка шпротов. Шура выпила, закусила и стала ждать, когда полегчает. Но нет, не дождалась.

Пришлось бежать к мужикам, у которых всегда был НЗ. Выклянчила у Федьки Пронькина, недавно устроившегося в их ЖЭК, бутылку – наврала, что должна ею за что-то расплатиться. Выпила, почти залпом. Уже без закуски. Полегчало на первый взгляд. Но только на первый…

Что она пила потом, Шура вспомнить не могла. Очнулась в подвале ЖЭКа – одежда в беспорядке, рожа помятая, в желудке творится страшное… Сунув два пальца в рот, облегчила его. Затем привела себя в относительный порядок и побрела в бытовку, чтобы попить, переодеться и идти домой.

Однако домой ноги не несли. А принесли к четырехэтажному панельному дому, где жила Чайка. Посмотрев на часы, Шура поняла, что ее там наверняка нет. Вышла замуж за Стаса, и они сейчас… Возможно, в ресторане. А скорее занимаются где-нибудь любовью. Может быть, даже в квартире Чайки, так что все равно не откроют… И вообще, ей незачем туда идти! Незачем видеть так называемых друзей, которые разбили ей сердце.

На трезвую голову Шура бы не пошла туда, но сейчас она еще не до конца протрезвела. У нее только земля под ногами появилась. И еще мысли в голове, но такие, что лучше б их не было.

Шура решительно вошла в знакомый подъезд, достигла нужной двери и надавила на кнопку звонка.

Никто не открыл, как она и предполагала.

Но Шура не собиралась уходить. Сквозь замочную скважину пробивался лучик света, что означало – в квартире кто-то есть.

«Сейчас я им устрою! – мстительно подумала Шура, снова вдавливая палец в кнопку звонка. – Пьяный дебош, скандал, драку… Все, что угодно, лишь бы испортить праздник! Пусть хоть на мгновение ощутят то же, что и я! Хотя они скорее испытают лишь досаду и раздражение, а я… Я умираю от горя!»

На подушечке пальца образовалась вмятина, и Шура оторвала его от звонка. Но не ушла! А сжала ладонь в кулак и шарахнула им по двери…

Дверь распахнулась.

В прихожей никого не было. Шура вошла, споткнулась о чудесные белые сапожки, валявшиеся возле порога.

– Вера! – позвала она, оглядевшись.

В комнатах, просматривающихся из прихожей, никого не было. – Вер, у тебя открыто!

В кухне тоже никого не было, а вот в ванной горел свет.

Шура распахнула дверь и увидела Веру. Она лежала в наполненной водой ванне. В красивом голубом платье, в колготах и в пальто. Ее бледное лицо, облепленное мокрыми волосами, было отвернуто к стене, но Шура сразу решила – Вера мертва. Покончила с собой, как и ее мать…

– Вера! – страшно закричала она. – Что же ты наделала?

Раздался грохот. Это разбуженная Вера взмахнула рукой, задела флакон с шампунем, и тот упал на пол.

– Что? Кто? – испуганно зашептала Вера, с трудом открыв глаза.

– Ты жива? – воскликнула Шура радостно.

– Конечно… – Вера встала. С одежды ручьем лилась вода, но Чайка, не обращая на это внимания, перешагнула через борт ванны. – Я отвратительно спала ночью, вот и отрубилась.

– С тобой все в порядке?

– Более-менее, – ответила она. – Выйди, пожалуйста, я разденусь и натяну халат.

– А почему ты забралась в воду в одежде?

Вера не посчитала нужным отвечать, молча вытолкала подругу за дверь. Когда спустя минут пять она вышла, Шура задала главный вопрос:

– А где Стас?

– Не знаю… – вяло ответила Вера. Она была непривычно заторможенной. – Наверное, дома.

– Так вы поженились или нет?

– Нет, Шура. Стас передумал.

– Как так?

Вера пожала плечами. Затем прошла в кухню и включила чайник.

– Выпить хочешь? – спросила она у Шуры. – У меня шампанское есть. Хорошее, французское. Берегла для особо торжественного случая… – Ее лицо сморщилось, но разгладилось почти тут же. Вера открыла холодильник и достала из него бутылку с ленточкой на горлышке, на которой были нарисованы соединенные обручальные кольца. – Ты опохмелишься, а я для согрева выпью… Вода успела остыть, пока я спала, как бы мне не заболеть… Умеешь открывать?

Открывать Шура умела, хотя шампанское пила редко. Хлопнув пробкой, она разлила шипучку по чашкам – фужеры Вера не удосужилась достать – и подняла свою, чтобы чокнуться с задумчивой подругой. Та взяла «фужер» не сразу. Сначала погоняла по столу металлическую сеточку от шампанского, затем скомкала фольгу, швырнула ее в ведро и, не попав, хмыкнула. Потом взяла чашку и, стряхнув оцепенение, сказала:

– Давай выпьем за судьбу! Или за карму, не знаю, как правильнее.

– Давай, – согласилась Шура, хотя не совсем поняла, о чем Вера толкует.

Глухо чокнувшись чайными чашками, они выпили шампанское. Обе залпом. Вера, опустошив свою емкость, вновь ее наполнила.

– А теперь давай мою маму помянем, – предложила она.

– А что, сегодня какой-то праздник церковный?

– Нет никакого праздника. По крайней мере, я не знаю такого. Просто вспоминаю ее весь день… – Вера обхватила чашку ладонями, как будто в ней было не шампанское, а горячий чай, которым хочется согреть руки. – Мужчины Радугины – злой рок для женщин семьи Чаек. Дядя Витя разбил мамино сердце, Стас мое.