Клятва верности Книга 2
Шрифт:
— Ты узнаешь об этом первая, обещаю, — заверил её Дантэн.
Такой ответ вполне устроил Заречину, и она с улыбкой попросила у Дантэна:
— Мне тоже чай, но с сахаром. Два кусочка, пожалуйста.
Сильнейший рассмеялся, но не стал оглядываться. Сима радовала своей возможностью быстро брать себя в руки. Она отлично справлялась со своим хаосом, заодно обучала атландийца этому нелёгкому умению.
Когда молодые люди взялись каждый за свой бокал, в квартире появилась бабуля. Вид она имела весьма задумчивый и печальный. Мара Захаровна встала в проёме
— Бабуля, что случилось? — всполошилась Фима.
— Не знаю. День прошёл весело, я бы сказала удачно, но такое ощущение, что он прошёлся по мне. Вчера я задала жару, давно меня так не накрывало. Все соки этот кровопийца из меня выпил, а как закручивал. Думала, спину сломает, поясницу до сих пор ломит. И главное, сам такой активный, живчик престарелый, — ворчала бабуля, усаживаясь на место внучки, которая даже отдала ей свой чай.
Девушка налила себе новый, а Дантэн, поймав её за руку, усадил себе на колени. Фима во все глаза рассматривала бабулю в окружении светлого ореола, чуть красноватого. Интенсивность его свечения была неровная, как и у голубой оболочки, что окружала её и Дантэна. Словно языки пламени то вспыхивали, то гасли.
— Видишь? — тихо шепнул Дантэн Симе, и та кивнула, ясно понимая, о чём её спросил атландиец. Биополя. Он хотел, как и сама девушка, выяснить, видит она их у других людей или нет. Получалось, что видела, поэтому и уточнила с тревогой:
— Это нормально, что она красная?
— Как красная? — удивилась Мара Захаровна и, легко достав из кармана плаща зеркальце, осмотрела своё лицо. — Ну да, до сих пор щёки красные. Давление, наверное, скакнуло. Я уж как выбралась из-под этого вояки, сразу домой сбежала. Неугомонный, как батарейку себе куда вставил.
Ход, тихо посмеиваясь, прошептал Симе на атландийском языке:
— Её биополе в спокойствии. Вчера она как маяк светила, и энергию вытягивала, а сегодня сытая.
Фима распахнула глаза на слове сытая, ужасаясь новым открытиям.
— Чего вы там шепчетесь? — обиженно воскликнула бабуля, а Фима с удивлением заметила яркий всплеск фиолетового оттенка.
— Вы лучше выглядите, чем вчера, — подольстился Ход к бабе Маре. — Вам бы поспать, отдохнуть и, думаю, плотно поесть.
— Эх, молодёжь, всё-то вам поспать, — хитро подмигивая мужчине, отозвалась Мара Захаровна. — Я вот хотела в спа-салон сходить, а теперь не знаю, как и добрести то до него.
— Бабуль, ты ночь не спала, может, отложишь спа-салон? Сначала поспи, потом похвастаешься подружкам.
Мара Захаровна усмехнулась.
— Всё-то ты знаешь, — пожурила она внучку, выпила залпом чай, кряхтя, встала и направилась в спальню.
— Старый маразматик. Что за дурная прихоть закидывать ноги выше головы? Сам бы себе позакидывал.
Фима проводила взглядом бабулю, затем обернулась на атландийца.
— А какого цвета биополе у людей? — задала она очень животрепещущий вопрос.
— По всякому, но у землян чаще красный и оранжевый.
— А голубой? — подняла ладонь девушка,
— Чем ярче звезда, тем светлее её диапазон. Когда же звезды гаснут, видны лишь самые длинные лучи — инфракрасное излучение.
Фима удивлённо моргнула, оглянулась на дверь в спальню бабули, затем испуганно на атландийца.
— Бабуля умирает? — в шоке спросила она у Сильнейшего, словно он мог это предвидеть. А тот кивнул.
— Все мы умираем, — успокаивающе прошептал Дантэн, пытаясь утихомирить всколыхнувшийся хаос души Заречиной. — И я, и ты, и твоя бабуля.
— Но ты сказал, что у землян обычно ближе к красному, оранжевый, — Фима попыталась оттянуть момент ужасного признания Хода, что бабуля скоро скопытится.
— Никто не вечен, и атландийцы тоже, Сима. Не паникуй раньше времени. Она же не сегодня умрёт.
— А когда? — требовательно спросила Сима, а Дантэн призадумался.
— Лет сорок, но это с натяжкой. Думаю, с её аппетитами лет двадцать точно протянет. Ей бы гимнастикой начать заниматься, а то берёт много, а отдаёт мало, поэтому грязная энергия накапливается. Секс, конечно, полезен в её возрасте, но сердце тоже пожалеть стоит. А гимнастика выводит осадок плавно и естественно.
Девушка улыбнулась и, привалившись к плечу Дантэна, тихо спросила:
— А мне ты покажешь, как делать гимнастику?
Ход покачал головой.
— Сейчас мне хочется использовать метод твоей бабули, Сима, — ласково погладил девушку по ягодице Сильнейший. — Я думаю, может, пока она спит, немного прогуляемся? Посмотрим гостиницу в пригороде, а то Мара Захаровна не в том возрасте, чтобы ловить наши флюиды. Вон как укатала своего отставного, что сама еле ходит. И сбежала, наверное, чтобы не ухаживать за ним.
Серафима перестала хихикать, обернулась на окно, даже встала и подошла, чтобы взглянуть на балкон соседа.
— А он там не умер? — тихо спросила девушка.
— Что-то у тебя сегодня всё умирать должны, — развеселился Дантэн. — Хочешь, можем сходить и проверить его.
— Да нет. Я тебе верю, — тут же успокоилась Фима, понимая, что и вправду думать о смерти в такой прекрасный день странно.
— Я пойду переоденусь.
Обернувшись в кругу сильных и надёжных рук, девушка подняла свой взор на лицо атландийца. Смоляные кудри прятали хитрые глаза Дантэна, а его лукавая улыбка освещала озорством обычно хмурый лик Сильнейшего. Сейчас он был больше похож на обычного парня, молодого, раскованного.
— Надень красное платье и пальто, возьми сменное бельё. Я хочу украсть тебя на несколько дней.
— Но у меня работа.
Атландиец кивнул, а девушка смутилась ещё больше, так как хотела быть украденной хоть на всю оставшуюся жизнь.
— И я обещала помочь.
— Обещала.
— А может, не помогать? — с затаённой надеждой сипло спросила у Дантэна, но тот, всё так же безмятежно улыбаясь, ответил:
— Может.
— А ты как считаешь? — попыталась узнать его мнение Фима, правда, жутко стесняясь своей слабости.