Клятва верности Книга 2
Шрифт:
Девушка подняла взор. Дантэн улыбался, и искры веселья блестели в его глазах. Заречина даже забеспокоилась, ведь определённо атландиец что-то задумал. Доводить её он просто обожал, испытывая при этом извращённое чувство удовольствия, и тем неприятнее было осознавать, что она тоже уже была не прочь пикироваться с ним.
Оставив лёгкий поцелуй на щетинистой щеке, девушка упорхнула их объятий атландийца собирать вещи. Она надела красное платье, положила на всякий случай розовый спортивный костюм и джинсы
— Бабуля, — укоризненно протянула Фима, подходя ближе, — ну чего ты опять.
— Это я для вас достала, — тут же нашлась опытная дама и вручила бутылку внучке. — Очень тонкий ягодный вкус, пятилетняя выдержка.
— Спасибо, бабушка, — приняла подарок Фима и убрала его в чемодан.
Пить она не собиралась, а вот поберечь бабулю от пьянства стоило. Выпрямившись и поправив волосы, Серафима покрутилась, чтобы бабушка по достоинству оценила старания внучки.
— Ну как? — нетерпеливо спросила она, так как баба Мара придирчиво вглядывалась в внучку и молчала.
— Ты само очарование, только не светись так ярко счастьем. Более сдержанной будь, а то наскучишь ему быстро. У тебя же на лице всё прочесть можно.
— Что всё? — не поняла её Фима и нахмурилась.
Мара Захаровна любовно погладила внучку по волосам, взмахнула ресницами, чтобы согнать набежавшие слёзы.
— Что ты влюбилась в него по самые гланды.
— Бабуля, — строго одёрнула внучка развеселившуюся родственницу, а та обняла её за плечи.
— Как же быстро летит время. Казалось, недавно такая кроха была, а теперь вот невеста.
— Ну меня замуж ещё никто не звал.
— А ты и не жди. Мужчины такие тугодумы. Сама предложи.
— Бабуль, это неприлично.
— Да я тебя умоляю, — возвела расстроенно очи к потолку Мара Захаровна. — Просто предлагаешь ему расписаться. Так и говори, если я тебя не нужна как жена, тогда и ты мне нах…
Фима прикрыла рот бабули рукой, выпучив глаза.
— Бабушка, ну когда ты перестанешь так грубо выражаться? — взмолилась она, но Мара Захаровна отняла её ладонь от своего рта и припечатала:
— Не х*** тратить своё драгоценное время на того, кто не ценит тебя. Так что имей в виду, я даю тебе год. Через год, если вы не распишитесь, найду тебе более достойного мужчину, которому не нужно много времени, чтобы понять какое ты у меня чудо.
— Бабуль, — попыталась остановить разгорячившуюся от сантиментов родственницу, — это не тебе решать, за кого я выйду замуж.
— Тут ты права, не мне, — тут же взяла себя в руки Мара Захаровна и отстранилась. Держа расстроившуюся внучку за плечи, она хитро
Атландийца Фима любила. Это виделось и во взгляде и в том, как она вела себя с ним. Да и кудрявый инопланетянин явственно давал понять свои намерения. Странный, конечно, будет зятёк у сына Мары Захаровны, но внеземная любовь внучки радовала своим положением. Кое-что старшей Заречиной удалось выяснить и тем спокойнее она отпускала внучку с хитроглазым республиканцем.
Фима поцеловала бабулю в щёку, и пора было уже уходить, да только держал её один вопрос.
— Бабуля, я сильно изменилась?
Та задорно рассмеялась.
— Изменилась? — переспросила она, обнимая ладонями лицо внучки. — Фима, ты же взрослая девочка должна понимать, что секс не меняет людей. Подумаешь, переспала…
— Нет-нет, бабуль, ты не поняла, — стала вырываться Фима, смутившись откровений бабы Мары. — Я изменилась после полёта в республику?
Вопрос о том, влияет ли на неё Сильнейший, не мог не тревожить её. Она помнила слова мудреца, что любое путешествие меняет человека. Поэтому и хотела узнать мнение бабули, ведь со стороны виднее. Она только надеялась, что эти изменения были в лучшую сторону.
— Ах, это, — перестала веселиться Мара Захаровна и с улыбкой серьёзно ответила: — Да, изменилась. Ты стала взрослой. Полёт тебе пошёл на пользу. У тебя появились друзья. Ты словно расцвела. И виной всему любовь. Так что запомни: не секс превращает девушку в женщину, а любовь. Ты была тугим бутоном, но твои лепестки наконец-то постепенно распускаются, тянутся к солнцу. Так что держись его, Фимка, не потеряй. Мне он нравится. А перед родителями не бойся, я заручусь, если надо, надавлю куда следует, они не будут против.
Фима удивлённо моргнула.
— А могут быть против? — ахнула она, так как и не думала, что всегда добрые и милые родители могут ей в чём-то отказать.
— Вообще-то да. Он же атландиец, милая. Хотя вроде расистов среди нас не водилось, но вдруг. Это я так, на всякий случай тебя предупреждаю. Ты только не переживай, — бабуля поняла, что наговорила лишнего и поспешила выставить внучку за дверь спальни, где её уже поджидал Дантэн.
— Благодарю за всё, — тихо отозвался он, такой же серьёзный и собранный, как и Фима.
— Ну ты-то чего?! — воскликнула баба Мара, понимая, что кое-кто подслушивал под дверью. — Ну нашли кого слушать, бабку старую.
Ход усмехнулся. Мара Захаровна выглядела как красивая и шикарная женщина лет тридцати, и точно на старушку не тянула.
— Всё, уезжайте, а то чую, сейчас ещё и слёзы начнутся — не остановишь, — проворчала старшая Заречина и молодым людям ничего не оставалось, как покинуть гостеприимную хозяйку квартиры.
— Даже вино и то отобрали, — обиженно шепнула Мара Захаровна, когда дверь за внучкой и её пришельцем закрылась. — Как теперь стресс снимать? Правильно, звонок другу!