Клятва
Шрифт:
На вид ей можно было дать не больше сорока лет. То ли в Зеркальных Глубинах время шло по-другому, то ли Макора убрала признаки возраста с помощью магии. У неё было очень красивое и располагающее лицо, голубые глаза ласково щурились — ни дать ни взять, добрая тётушка, решившая навестить племянницу. Такой сразу хочется улыбаться в ответ, приветливо говорить: «Да-да, конечно, проходите», расспрашивать о здоровье родителей и многочисленных отпрысков… И Элья знала, что ей необходимо быть такой, ей необходимо подружиться с этой женщиной, чтобы выполнить клятву. Всё её существо стремилось к тому, чтобы услужить Макоре, чтобы не огорчить её, чтобы подлизаться к ней. А для этого требуется быть открытой и дружелюбной.
Но
Сосредоточиться, сосредоточиться… Она должна вести себя так, как и задумала: отчаявшаяся, надломленная женщина, запертая в клетке собственных обид. У неё нет никаких причин, чтобы проявлять дружелюбие.
Элья приподняла уголки губ и слегка посторонилась:
— Прошу вас.
Макора с порога стала вести себя, как хозяйка — если не жизни в целом, то, по крайней мере, этой комнаты. Она уверенно прошла, сдвинула магией два кресла поближе друг к другу и, сев в одно из них, откинулась на спинку. Плащ — красивого тёмно-лилового оттенка — снимать не стала, только расстегнула пуговицы.
— Садись, милая моя, чувствуй себя, как дома, — насмешливо проговорила волшебница.
Элья села, непрерывно ощущая на себе испытующий взгляд. Сложила на коленях руки.
— Как ты думаешь, почему я пришла сюда? — спросила Макора.
— Вам виднее, — сказала Элья. — Но честно говоря, я ждала не вас.
— Ну ещё бы. Ты ждала Грапара, верно?
Элья не ответила, чтобы не подтверждать очевидное.
— Я немного знаю твою историю… — Взгляд в сторону, задумчиво прищуренные глаза. Элья, поглядев на эту маленькую пантомиму, постаралась ещё больше расслабить лицо, которое и так ничего не выражало. — И, поверь мне, могу тебя понять, как никто другой.
— Вы тоже получили удар в спину от любимого человека? — поинтересовалась Элья.
Макора усмехнулась.
— Вообще-то да. Но об этом потом. Скажи сначала, как ты смогла противостоять моему заклинанию?
— Понятно. Вы пришли, чтобы превратить меня в птицу.
— Нет, конечно. — Возмутилась она почти натурально. Но Элья видела, как голова Макоры раздражённо дёрнулась: колдунья привыкла, чтобы ей подчинялись. — По правде говоря, я рада, что так случилось. Если бы можно было накладывать эти чары выборочно, я бы превратила всего несколько сотен, этого было бы достаточно… И не смотри на меня так — это временная мера. Наших с тобой братьев и сестёр ждёт очень интересная судьба… Но ты не ответила на мой вопрос. Кто тебе помог?
— Маг из Лесного Клана, — сказала Элья. — Меня нашёл отряд Наблюдающих.
— Слышала о таких… — Макора ненадолго замолчала, снова изображая задумчивость. Хотя — Элья знала откуда-то — чародейка всё поняла давным-давно, просто ей нужно было подтверждение. Ну и заодно расположение собеседницы.
— И чем же ты отплатила им?
Разумеется, про порядки, царившие в Лесном Клане, она тоже слышала.
— Я сопровождала одну их травницу. Какое-то время жила с ней и помогала.
— И не забывала о своей мести, так ведь? — спросила Макора. — Ну конечно… В Подземном Дворце, небось, несладко.
«Замолчи, ведьма, — подумала Элья. — Замолчи, замолчи, замолчи… Оставь свой отвратительный светский тон, отстань от меня, отвяжись!»
— А пообщавшись с Лесным Кланом, ты только уверилась в том, что задумала правильное дело, — продолжала Макора. — Тебе нужно было, чтобы Грапар заплатил за ту боль, которую он причинил тебе. И это прекрасно легло на их философию… Но ты, наверное, забыла, что ты не из Лесного Клана. Ты из Клана Альбатроса. Месть — это не для нас.
Вот теперь следовало сделать свой ход:
— Не заступайтесь за него! — Элья вскочила с кресла. — Вы ничего не знаете, вы не можете ничего понимать! Когда-то
— Сядь, — бросила Макора.
Элья медленно опустилась обратно. Пусть ведьма порадуется властному звучанию своего голоса. В конце концов, с ней нужно не ссориться, а совсем наоборот.
Макора поднялась и медленно прошла к окну. Плащ красиво колебался в такт её шагам. До чего же изуметельная струящаяся ткань — подумать только, сколько она может стоить…
— Ты спрашивала насчёт удара в спину от любимого человека, — проговорила Макора, глядя на улицу. — Я очень хорошо знаю, что это такое. Ведь Дертоль — полагаю, ты знакома с ним? — Дертоль был когда-то тем, кому я отдала сердце и душу… В какой-то момент я даже была уверена, что выйду за него замуж.
Элья смотрела на неё во все глаза. Врёт? Нет, не похоже…
— Мы вместе боролись против Эреста. Мы не хотели, чтобы Татарэт разрастался, но нынешний король — тогда ещё обыкновенный выскочка с горой амбиций — выигрывал одну битву за другой. Наши друзья из шемейского сопротивления хотели решить всё миром, но мы с Дертолем понимали, что нужны более решительные действия, иначе мы потеряем всё то, что составляло нашу жизнь раньше. Потеряем свои корни… Я, знаешь ли, выросла в Шемее, мои родители эмигрировали, когда я была совсем маленькой. И для меня это было очень важно… В общем, мы с Дертолем решили убить Эреста. Мы действовали вдвоём, никого не посвящая в свои планы. Мы нейтрализовали охрану, и Дертоль пробрался в его покои для решительного удара. И потом… — Макора невесело усмехнулась, — как он мне рассказывал после, Эресту хватило одной фразы, чтобы остановить его руку. Эрест попросил дать ему всего минуту — и благородный старина Дертоль согласился… А у короля Татарэта язык всегда был хорошо подвешен. Дертоль вышел оттуда совсем другим человеком. Он сказал, что у него открылись глаза, что он разделяет идеи Эреста, что готов встать под его знамёна и построить одно великое государство… Он умолял меня, чтобы я тоже работала на Эреста. А когда понял, что это бесполезно, то просил, чтобы я, по крайней мере, не вмешивалась…
Я могла бы послушаться и его и уйти. Просто уйти, не продолжать борьбу. Честно говоря, мне на тот момент уже ничего не хотелось. Но… я не смогла так поступить. Я только удвоила усилия. Его предательство так глубоко ранило меня, что я словно бы загорелась изнутри. И тот огонь ничем нельзя было погасить. Дертоль это тоже понял, конечно… Понял, что меня нельзя остановить, сражаясь вполсилы. И тогда он пошёл ещё дальше — он принял эти условия игры. Он согласен был убить или погибнуть — ради Эреста. Я это расценила как второе предательство… я была уверена, что в глубине души он всё ещё любит меня. Честно говоря, я рассчитывала на это. И… и лучше бы он убил меня, знаешь. Потому что Зеркальные Глубины — это место, куда я не пожелала бы отправиться и самому злейшему врагу. Мне пришлось многим пожертвовать и многому научиться… Мне пришлось измениться полностью, перекроить себя с головы до ног, вывернуть на изнанку свою душу — и так множество раз… просто для того, чтобы выжить.
Макора замолчала. Она не лгала ни в чём, Элья чувствовала это.
Она вспоминала главного министра Дертоля, которому была обязана всем, что имела когда-то. Он подарил ей три лучших года в её жизни, которые — Элья была уверена — никогда не повторятся. Это она, она его предала! Предала, когда согласилась помочь Грапару.
Было что-то космическое в этом круговороте предательств. Макору предал Дертоль, которого предала Элья, которую предал Грапар…
— Как ты видишь, — сказала Макора, — мне есть, за что мстить Дертолю. Однако я отказалась от своей мести — и теперь могу тратить силы на то, что действительно важно. Месть — это тупиковый путь. Тебе нужно это осознать и принять.