Клятва
Шрифт:
— У тебя нет выбора.
Элья перевела дух. Злость вдруг улетучилась в одно мгновение, оставив опустошение и усталость.
— Лучше бы ты не прекращал тогда это заклятие. Лучше бы я превратилась в птицу. Это так здорово, наверное — быть птицей… Впрочем, я ведь ещё могу, да?..
— По-твоему, быть птицей — лучше, чем быть человеком?
— Ты идиот? Сколько тебе ещё объяснять: я не человек!
— Ты человек, — отрезал Герек. — И хватит морочить мне голову своими дурацкими аргументами. «Я не человек, потому что была в Подземном Дворце», «Я не человек, потому что неудачница», «Я не человек, потому
Элья пожала плечами:
— Хорошо.
— Тебе сюда принести или поднимешься?
— Сюда.
Элья снова невольно отступила назад: Герек сосредоточился на колдовстве. У неё будто даже что-то зашевелилось под кожей многострадальной спины, реагируя то ли на прорыв в ткани мироздания, то ли на устремившуюся из этого прорыва силу.
Герек вытянул вперёд руку и медленно повернул её ладонью вверх. Лежавший на ней листок бумаги собрался было спланировать на пол, однако маг успел его перехватить второй рукой.
— Вот, — сказал он. — Думай.
10
В назначенный день Элья встала ни свет, ни заря и начала собираться. Ей предстояло идти около четырёх часов пешком.
«Если вы поедете в экипаже, никто не поверит, что у вас мало денег, — говорил ей Саррет. — Вещей возьмите по минимуму. Всё, что могла бы дать вам в дорогу травница из Лесного Клана. Может, что-то недорогое и необходимое, на что вам пришлось потратиться в Тангроле. И всё».
Элья надела поношенное платье, купленное у тангрольской старьёвщицы, сверху — неизменный плащ. На ноги, конечно, сапоги из кожи лесной коровы. Голову не мыла. В Сакта-Кей она потом скажет: «Я заглянула в Тангроль только чтобы пополнить запасы еды, я не планировала там задерживаться». Произнести это нужно очень небрежно, показательно небрежно; пусть думают, что она не хочет говорить о своём бедственном положении, но мелочи выдадут всё и так.
«Мелочи — это очень важно», — говорил Саррет.
Его голос словно вёл её всё это утро. Придавал уверенности в своих силах, возвращал ощущение осмысленности. Он как будто звучал на самом деле, а не в воспоминаниях.
Когда Элья, собравшись, вышла из своей комнаты в полной боевой готовности, с небольшой сумкой на плече, найденной на чердаке дома, она чувствовала воодушевление и почти радость.
— Вот, держи, — сказал Герек, вручая ей свой знак Лесного Клана на шнурке. — Повесь под одежду. Я с ним поработал, тебе будет легче справляться с клятвой, по крайней мере, какое-то время. Это совсем не то же самое, как если бы я действительно был рядом, но лучше, чем ничего…
— Спасибо…
Элья посмотрела на подарок. Подвеска даже на её ладони смотрелась очень маленькой. Чёрный шнурок свернулся змейкой, обвивая пальцы.
— Ты ведь говорил, она много значит для тебя, — вспомнила девушка.
— Не особо. Тебе нужнее. И ещё, по поводу твоего прошлого. Я имею в виду Подземный Дворец.
— Да?..
— В
— Да, я помню.
— Так вот, очень недурное правило. Используй эту свою сторону. И не забывай, что ты, в любом случае, человек…
«Тебе легко говорить, ты не слышал горн Болотного Короля, ты не хотел выпрыгнуть из лодки», — подумала Элья. Но вслух произносить этого не стала.
— Пойдём, у тебя не так много времени.
Элья снова инстинктивно сжалась, когда он коснулся её плеча, и Герек сразу же убрал руку.
Вряд ли он осознаёт, что это страх перед его магической сущностью. Скорее всего, думает, что он неприятен ей. Хотя знает ведь, должен был бы догадаться…
Ей вдруг вспомнился несчастный брошенный пион. Куда он его дел потом? На следующий день Элья не нашла цветка в гостиной. И вообще нигде.
Когда девушка переступила порог, в лицо ей ударил ветер. Небо над домом Герека было светлым, но со стороны Катумского региона шли тучи. В долине, за Тангролем, лежали островки тумана. Там, внизу, должно быть, стояло безветрие, не то, что здесь…
Элья повернулась. Пора было прощаться.
— Повесь, — напомнил Герек, увидев, что она до сих пор сжимает в ладони символ Лесного Клана.
— Да, сейчас.
Элья торопливо повесила шнурок на шею, спрятала подвеску под платье.
— Ну давай, удачи, — сказал Герек.
— Угу.
Он просто стоял и ждал, когда она уйдёт. И Элье было бы гораздо проще так поступить сейчас: развернуться и уйти. Однако она понимала, что должна что-то сделать. Хотя бы для того, чтобы он запомнил её не как нежить, а как женщину… ладно, просто как живое существо. Элье это казалось очень важным — сохраниться в его памяти человеком. Ведь что бы Герек ни говорил, он чувствует, слышит в ней белоборских призраков…
Элья подалась вперёд и обняла его.
И в тот самый момент, когда она, прикрыв глаза, уткнулась носом в его плечо — а может, даже чуть раньше — что-то внутри неё словно бы оттаяло. Вздрогнуло, ожило. Элья почувствовала, как горло сдавливает невидимая сила, а под веками становится горячо и тяжело от выступивших слёз — первых с тех пор, как она покинула Подземный Дворец.
Они потекли по щекам, капнули на его рубашку.
— Эй, ты чего? — Герек обнял её в ответ — очень осторожно, стараясь не касаться шрамов на спине, и Элья всхлипнула: всё он давно понимал, понимал гораздо больше, чем ей казалось. Только не всегда знал, что с этим пониманием делать. — Всё будет хорошо, не бойся.
— Я не боюсь, — прошептала Элья.
Она отстранилась, вытирая щёки. Мокрая, красная, с растрепавшимися от ветра волосами… О да, теперь-то он её точно запомнит.
«Он по-прежнему ждёт, когда я уйду».
— Пока.
Элья неловко махнула рукой на прощание, дождалась ответного кивка и поспешила вниз по лесистому склону холма.
***
Элья сидела на мосту, свесив ногу.
Это был один из самых старых мостов округа — такой древний, что многие опасались ходить по нему и, тем более, ездить в экипажах. Те, кому необходимо было попасть в кабрийскую столицу, пользовались его соседом — прочным красавцем Бельзутским, на недавно укреплённых сваях, с перилами, расположенном над тем же оврагом, только на полверсты восточнее.