Ключ от этой двери
Шрифт:
– Любопытно, – сказала Аяна, про себя возмущаясь этой наглой лжи. – Просто интересуюсь... морем. Вам разве не интересно?
– Да кто ж им не интересуется, – вздохнул Литмелл. – Я с детства мечтал в море ходить. Как можно жить у порта и не мечтать о море?
Аяна отхлебнула из кружки ещё и оперлась фальшивой бородой об ладонь. Она вспомнила большие рыбацкие лодки долины, скалистые берега, звёздное небо, мерцающее в блестящей тёмной поверхности волн, а потом ещё двухдневный переход от Орты к Димаю, зелёные глаза Капитана Фальбара, взгляд
– Ты мечтаешь ходить в море? – спросила она.
– Я вот не мечтаю, – сказал Илойте. – Мне в деревне нравится. Я жду не дождусь, когда кирья уже усвистит к мужу, и мы вернёмся. Мне там девчонка одна понравилась...
– Эй, приятель, ты не говорил, – укоризненно поднял бровь Като. – Когда нашёл?
– Да вот недавно. До отъезда. Я ей подмигнул, но что-то пока глухо. Да и дорого, наверное. Она хорошая, отец – севас.
– О, у нашей киры капойо такая...
– Като, Като! Всё ты о своей Риде!
– Ой, не будем о печальном, – сказал Прет, молчавший до этих пор. – Мне б хоть к тридцати жениться. Если повезёт.
Аяна смотрела на этих молодых, крепких, симпатичных, в общем-то, парней с унынием, вспоминая Коде, Анкана. Онто и остальных. Ждать тридцати лет, мечтая о женитьбе? Жестоко.
Она отхлебнула ещё пива.
– У нас вы бы давно женились. У нас с этим гораздо проще. Выкупа не надо - только бы нравились друг другу. А вы парни-то ничего такие.
– Вот, видишь, – рассмеялся Литмелл. – Как можно не мечтать о море, зная, что где-то есть такие места? А?
– Да мне б хоть краем глаза поглядеть, что там, за закатом, – сказал Прет. – Сидим в этом вонючем Ордалле, как лягушки в своём болоте. Подай, принеси...
Они разом подняли кружки, отпивая, и так же разом стукнули ими об стол. Тиквелл оперся щекой об руку и вздохнул.
– А почему вы не пойдёте на корабль к кому-нибудь? – спросила Аяна, ставя пустую кружку на стол.
– Ты смеёшься, Анвер? Кому мы там нужны? Туда своих берут. Кто хоть что-то знает, умеет. Взять того же Пулата. Сколько он денег в них вкладывает! И все ведь кровники. Зачем ему случайные люди? Если лет в двенадцать юнгой не пристроился – всё, дальше сиди, мечтай. Нам-то поздно уже. Нам надо на семью копить. Вон, Арчеллу уже двадцать семь почти. Двенадцать лет, считай, на побегушках. Куда ему? Поздно. Старый уже.
Арчелл вздохнул.
– Ну, у меня судьба другая, – сказал он.
– Почему? – повернулась к нему Аяна.
– Да так. Так получилось.
– Не расспрашивай его, он не расскажет, – хмыкнул Фирсад. – Кира его жалко, конечно, немного. Лишиться...
– Фирсад, – тихо, но твёрдо, сказал Арчелл.
– Да, да.
– Эй, уважаемый, можно мне лепёшку? – крикнул Прет в сторону стойки. – И ещё кружечку!
– А те, кто вернулся на корабле Пулата, они все сейчас в море?
– спросила Аяна.
– Нет, – сказал Арчелл. – Капитан у них сильно болел. Пулат ему
– Нет. Можно мне ещё? – спросила Аяна в отчаянии. – Половину кружки?
– Слушай, приятель, мне кажется, тебе хватит, – с сомнением сказал Арчелл.
– Держи, – к Аяне с другого края стола подъехала полная кружка.
– Я половинку... – пробормотала Аяна.
Ну вот и всё. Они все в море, и до декабря что-то узнать она может только... у него.
Она скрипнула зубами.
– Арчелл, а этот капитан... – начала она, поворачиваясь.
– Арч отошёл, – сказал Месмералл. – Природа, видать, зовёт.
Аяна отпила пива, почувствовала тот же зов и встала.
– Меня тоже зовёт, – сказала она. – Где тут...
– За таверной. Смотри только, не поддавайся зову у стены, Жакелда может скалкой приложить, если увидит.
10. Что ты творишь?
Аяна вылезла из-за лавки, вышла на воздух и постояла, тоскливо глядя на небо, на слегка покачивающиеся луны, звёзды и облака. Мало того, что ей придётся нанести визит с Гелиэр в тот безумный дом, так ей ещё и предстоит жить с ней в одном доме с Айлери и Кондой, если Гели не увезут в Тайкет после свадебного... как там оно вообще происходит, это разворачивание покрывала?
Ей придётся смотреть на Айлери, милую, отчаявшуюся. Почему? Почему она не может просто забыть это всё, как страшный сон, оставить их всех копаться дальше в этом их, как сказал Прет, болоте, безумном, странном? Пиво притупляло боль в груди, но не успокаивало мысли, снова и снова возвращая её в тревогу и непонимание.
Она навестила вонючий нужник и вернулась, встретив по дороге Веспелла.
– Приятель, – хлопнул он её по плечу, и синяки напомнили о себе, бередя воспоминания.
– Хорошее пиво, – сказала она, садясь за стол. – Кисловато немного, но неплохое.
– И дешёвое. Ты пробовал в "Четырёх Коронах"? – повернулся к ней Прет. – Вот там редкостная бурда. Просто отврат. И дорого.
– Нет. Я редко куда-то хожу. Я вам должен за пиво?
– Мы угощаем. Сестра не пускает? – спросил Илойте. – Мамка, наверное, наказала за тобой следить, да? В кого она такая лютая, твоя Аяна? В мать?
– Она не лютая, – сказала Аяна, начиная слегка злиться. – Она обычная девчонка.
– Она мне чуть руку не оторвала. Ты видел мой камзол? Меня как волки рвали, а медведи держали, и конь ваш дикий грыз. Как вы получились такие разные-то?
– Да он такой же, – махнул Като. – Они там с безумным киром Арча сцепились, от комнат ничего не осталось. Всё в щепки, всё! Тому-то плевать, свалил к себе в логово, а нам всё это прибирать. Ох, Пулат будет в бешенстве, когда приедет.
– Сплюнь, – поморщился Месмералл. – Старикан вроде не скоро вернётся. Успеете убрать следы.