Ключи счастья. Том 1
Шрифт:
— Опять это вы? Не сердитесь, Николенька! Бедный рабочий! Может быть, в жизни его нет красок и солнца? И он теперь будет мечтать обо мне… Неужели ты не чувствуешь, сколько здесь красоты?
— Ты должна улыбаться мне одному, — говорит он, не сдаваясь на ее ласки.
— Обними меня, маленький! Ты еще ни разу не поцеловал меня…
— Нет… Сейчас приедет Штейнбах. Почему говорят, что ты была в него влюблена? Неужели это возможно? Не
— Никогда! Я любила и люблю только тебя! Он верит звуку ее голоса и смолкает.
— Хорошо. Пусть так! Ты должна знать, что я ненавижу этого человека. Это мой злейший враг. Хотя мы с ним не сказали двух слов. Все равно! Я тоже чувствую его ненависть. Поэтому, если он придет, я запрещаю тебе смеяться с ним и говорить! Слышишь, Мари? Запрещаю! Я отрекусь от тебя, если ты будешь игнорировать мою волю.
Он ходит по беседке, нервный, растревоженный, делая непривычные жесты. Она сидит с поникшей головой.
— Вот ты смолкла! И радости в тебе нет. Мари, я люблю твой смех. Он мне нужен… Ну, засмейся же! Засмейся!
Он подходит сзади. Обнимает ее мягким жестом за шею и опрокидывает назад, себе на руку, ее голову.
Солнце ярко озаряет нижнюю часть ее лица. Ее алые губы. Но глаза в тени. Над ними ветка.
Она глядит удивленно снизу вверх в это наклонившееся и опрокинутое над нею, такое странное и как будто чужое лицо. Но он не целует ее. Какой холодный взгляд! Он тоже рассматривает ее, как чужую. В это короткое мгновение они чувствуют внезапно, что между их душами пропасть, через которую Нет моста.
— Почему ты мне не улыбаешься?
— Потому что… мне грустно…
— Грустно? Как может тебе быть грустно рядом со мною?
Она делает движение губами. Да… Он ясно видит в ее лице усмешку. Он теряется внезапно.
й вдруг слепой, холодный гнев овладевает им. Встают подозрения. Он еще не оформил их. Но сердце стучит.
— Что значит твоя усмешка? — сдержанно спрашивает он. — Ты бунтуешь, Мари?
— А тебе это странно?
Даже звук голоса другой. Он глядит в ее усталое, чужое лицо.
— Я ревную и хочу твоей покорности.
— Разве любовь чего-нибудь требует?
— Да… Да… Да!.. Любовь это рабство. Всегда… Я хочу тебя всю… С твоими мыслями, желаниями, чувствами… Вот так… — он срывает веточку липы и, судорожно сломав ее, мнет в своей руке.
Она глядит холодно. И внезапно гордо встряхивает головой. Он бледнеет.
— Что значит этот жест, Мари?
— Я не выношу насилия.
— Да? А на что тебе твоя свобода?
Она встает.
— Куда ты? — удивленно срывается у него.
Глаза
— Мне обидно… Мне досадно на тебя.
— Почему?
Он крепко держит ее за руку. Его ноздри трепещут.
— Неужели ты не чувствуешь, что ты разбил мое настроение? Этого нельзя простить!
— Мари… Не смей так говорить со мной!
Он почти не возвышает тона. Но голос его дрожит.
Она гордо поднимает голову. И с вызовом смотрит темными глазами, как бы меряясь силами. Красота ее вспыхивает опять.
— Ты не должна меня критиковать! Это не любовь…
— Я и не люблю тебя в эту минуту, — говорит она спокойно.
И идет дальше, потому что его рука разжалась.
Через мгновение он догоняет ее в аллее. Она чувствует, что он растерялся. В первый раз она сознает свою силу.
Несколько мгновений они идут молча рядом.
Странные мысли бегут в голове у Мани. У него нет чуткости. Он несложен. Вспоминаются Ян, Штейнбах. Все было поэзией и сказкой рядом с ними. Ни одного мгновения, за которое можно покраснеть.
Вдруг она останавливается и берет его руку.
— Маленький, мне тебя жалко. Забудь, что я сказала!..
И в голосе ее звенит грусть об исчезнувшей иллюзии.
Но он ничуть не тронут ее нежностью. Его губы стиснуты. Глаза светлы.
— О чем ты думала сейчас? — сквозь зубы спрашивает он. — Вернее… о ком ты думала? Во всяком случае, не обо мне.
Ее бровь поднимается. Она шаловливо смеется.
— У этого рабочего такое интересное лицо! Право, можно подумать…
Она вдруг смолкает, что-то вспомнив. Нелидов зорко смотрит на нее.
— Это возможно, — говорит он медленно — Твой Ян жил здесь нелегальным… Я давно подозреваю, что этот Штейнбах…
— Молчи! Молчи! Ради Бога, молчи! — кричит она в ужасе. И кладет пальцы на его губы.
Он гневно сдергивает ее руку с своего лица.
— За кого ты испугалась? За него?
Она дрожит, отвернувшись.
О глухим, полусдавленным восклицанием он отталкивает ее руку.
— Ты боишься, что я выдам эти… тайны? Ты итаешь меня… способным на предательство?
— Николенька! Прости… Милый, прости! Я этого не думала.
— Ты забыла, кто я?
— Николенька…
— Берегись, Мари! Берегись! Если я прощу тебе такую обиду…
Голос его вдруг срывается. Он идет от нее быстро-быстро.
Она садится на скамью, закрывает лицо руками. Через мгновение она уже в беседке. Лежит лицом вниз…
Она оскорбила его. Он не простит…