Ключи Трёх миров
Шрифт:
По запаху Фан Синюнь определил — ничего мясного здесь нет. Ученица ещё помнила о правилах Небесного клана. Заклинатели не едят грубую пищу, чтобы не отягощать дух.
Закончив раскладывать угощения, Шучэн поднялась с колен и отвесила вежливый поклон.
— Шучэн…
Он хотел напомнить ей, чтобы не делала глупостей и поскорее уходила. Но та сама не стала задерживаться в гроте.
Демоны выпустили Шучэн наружу и посмотрели на заклинателя с таким видом, что тот предпочёл добровольно потянуться к миске с лапшой. От одной мысли, что
Медленно глотая острую лапшу, Фан Синюнь никак не мог избавиться от навязчивой мысли — его ученица обиделась! А поскольку в ней теперь явственно ощущалась демоническая ци, он, как наставник, не находил себе места. Ведь любой совершенствующийся хорошо знает — нет ничего опаснее от обиды, питаемой демонической энергией.
«Прости, шифу… Я ошибся, а ты была права! Мне не стоило приводить Шучэн на Гаочунь и обучать её…»
Однако, кроме сожалений и признания правоты за наставницей Ин, Фан Синюнь понял и другое — теперь он никак не может отвернуться от Ся Шучэн.
Не бывает порочных от природы демонов, есть неверно выбранный путь совершенствования. И от такого тёмного пути он обязан удержать барышню Ся. Поэтому ему нужно вынести плен и обязательно выжить.
***
В этой картине не хватало завершающего мазка! Рука Бога войны, сжимающая тёмно-нефритовый камень, замерла над гобаном из орехового дерева.
[гобан — цельнодеревянный столик на невысоких ножках с расчерченной на клетки столешницей; игровое поле для вэйци (го)]
Всё, как с игровой доской: девятнадцать вертикальных и столько же горизонтальных линий. Выглядит просто, но сколько возможностей для игроков показать стратегию.
Так точно обстоит дело и с дядей Нефритового императора. Маленькое сообщение, отосланное в мир смертных. Примитивное, словно клетка на игровом поле. Но всё зависит от того, когда и кто именно поставит на неё очередной камень.
Однако для хорошей партии в вэйци Хун Сянъюню не хватало того самого крошечного мазка, делающего общую картину понятной, а уже начавшуюся игру предсказуемой. Как игрок высокого уровня он не должен ошибаться.
Любая ошибка сейчас опасна для клана Асюло. Асуров никогда не любили на Девяти Сферах. Их боялись. Боялись до суеверных предрассудков. Это почти, как с тигром, поселившимся близ человеческого города. Пока дикий зверь силён, его стараются не тревожить. А стоит тигру заболеть, как собираются охотники, с победными кличами вонзающие стрелы и копья.
Самый важный вопрос, не дающий покоя — внезапный интерес Бога Судьбы к Юй Цзымину. Что связывало Совершенного владыку из дворца Юньци и долго сидевшего взаперти дядю Небесного государя? Последний никогда не посещал Юньци. А Бог судьбы не жаловал своим вниманием высокомерного небожителя из императорского рода Юй.
— Что же между вами? — Хун Сянъюнь опустил камень на выбранную клетку и оценил результат.
Обыграть самого себя
Оставив гобан, Хун Сянъюнь некоторое время безучастно рассматривал цветущий за окном сад. Вьюга из нежно-розовых лепестков накрыла дорожки, засыпанные белым песком, и павильоны у прудов.
Вокруг дворца Гуанхуэй разлилась гармония, такая же нежная, как осыпающийся хайтановый цвет. Но всё ли в порядке в Небесном городе? Невидимый глазом червь уже вонзил жвала в ножку созревшего плода, готовясь сбросить тот с самой верхушки дерева только ради того, чтобы показать собственное превосходство.
— Ненасытный червь… — с усмешкой процедил Хун Сянъюнь сквозь зубы и, взмахнув широким рукавом ослепительно-снежной мантии, растворился в прозрачном воздухе.
Целью его был ещё один нефритовый дворец, считающийся самым высоким в Небесном городе. Здесь жил Нефритовый император, его дорогой хуаньтеди, в будущем с лёгкостью поверивший в клевету на клан Асюло.
Осознавая это, Хун Сянъюнь испытывал сердечную горечь. Возможно, поэтому он вошёл в Шантянь через боковую дверь?
Первым небожителем, попавшимся на глаза, оказался Се Цзынин. Застенчивый и неуверенный в себе юноша низко поклонился, едва увидев гостя.
— Приветствую, благодетеля!
Всякий раз при встрече наедине сяо Се обращался к Богу войны только так — благодетель, словно подчёркивая свою зависимость от старшего, позволившего ему занять должность во дворце Нефритового императора.
Хун Сянъюнь никогда не напоминал об услуге. Добрые дела на то и называются добрыми, чтобы совершаться в тайне. Но сегодня был именно тот случай, когда не стыдно воспользоваться старыми связями.
— Сяо Се, как ты? — приветливо кивнул он младшему небожителю.
— Я признателен благодетелю за его заботу! У этого небожителя всё хорошо, - Се Цзынин мягко, почти по-девичьи улыбнулся, пряча глаза. — Чем я могу помочь?
Хороший мальчик! Уважительный и скромный… Хун Сянъюнь по-отечески разгладил крошечную складку на плече управляющего дворца Шантянь. Белоснежное шэньи должно выглядеть идеально. Нефритовый император не выносил беспорядка ни в интерьере, ни в одежде.
От чужих касаний Се Цзынин окончательно смутился — нежная кожа на его щеках зарделась, подобно рассветному небу. И Хун Сяньюнь поспешил успокоить младшего.
— Мне нужно кое-что узнать об одном высшем небожителе. Поможешь с этим?
Се Цзынин вскинул на него испуганные глаза, но все равно кивнул. Хун Сянъюнь почувствовал укол совести — разве можно заставлять кого-то, зависящего от тебя, нарушать правила небесного дворца Шантянь?
Мысленно попросив у сяо Се прощения, он взял того за руку и написал на ладони несколько иероглифов. Управляющий растерянно посмотрел на чистую кожу. Он безусловно успел прочесть написанное, но теперь ему стало ещё страшнее. Ведь Хун Сянъюнь спросил о Совершенном владыке, хозяине дворца Юньци — Чэнь Чжэкае.