Ключи Трёх миров
Шрифт:
— Почему, шифу? — сяньли без усилий вырвала руку из чужих пальцев — кошачья трава уже начала действовать.
— Шучэн!
— Что, шифу? — нимало не смущаясь, сяньли вновь коснулась груди заклинателя и провела платком так, что воротник шэньи разошелся в стороны, приоткрывая белоснежную нижнюю рубашку.
Где-то там, под одним слоем тонкого хлопка скрывался ответ на вопрос, не дающий ей покоя. И жалкое сопротивление заклинателя не помешает узнать правду!
Сяньли ловко потянула край пояса, удерживающего шэньи на месте. К её облегчению заклинатель больше
— Вот ты и попался, праведник горы Гаочунь… — тихо шепнула Сюин ему в ухо. — Нет в мире смертных той защиты, которую не смогли бы сломать демоны.
Она нежно коснулась нижней рубашки и тихонько рассмеялась — мужчину колотила дрожь, как если бы её ловкие пальцы приносили боль. Но его расширившиеся зрачки говорили совсем о другом — не боль, а наслаждение, граничащее с болью. Чем дольше заклинатель сдерживает свои чувства, тем оглушительнее потеря контроля над собственным телом.
Тихие шаги, раздавшиеся у пещеры, заставили Сюин обернуться. Разве она не запретила стражам приходить сюда до часа сюй? Кто же такой смелый, чтобы нарушить приказ, отданный от имени Повелителя?
[сюй — час собаки; с 19:00 до 21:00]
На пол упала длинная тень. Женщина? Сюин повела носом и едва не выругалась. Не просто женщина, а Ся Шучэн!
— Повезло тебе… — небрежно похлопав заклинателя по щеке, сяньли с места запрыгнула на стену, принимая истинный облик кошки, и ловко протиснулась в небольшую трещину, ведущую наружу.
***
Новый день принёс всё те же холодные дожди. Шучэн посмотрела на безрадостно-серое небо и поплотнее укуталась в меховую накидку. Наверное, боги прокляли государство Ся? Как её дядя теперь справится с недовольством простых жителей?
Вспомнив вана Ся, она нахмурилась. Есть ли право у родившейся от демона, называть себя племянницей правителя? Ещё больнее Шучэн становилось от мысли, что гун Дицю не её отец. Ся Чжункан ни разу не обидел дочь и по возможности защищал её от самоуправства родной матери.
Но как теперь смотреть гуну в глаза? Шучэн хотелось не просто плакать, а по-волчьи выть от охватившего всё естество отчаяния.
Чужие шаги она не расслышала — дождь размерено колотил по черепичной крыше, звонко плескался, соприкоснувшись с водами пруда, шелестел камышами и мокрыми кронами деревьев на берегу.
Перед её глазами возникли высокие сапоги из чёрной кожи, заставив поднять голову и посмотреть в лицо пришедшего. Узнав в нём Ли Пэйши, Шучэн в ужасе отшатнулась. Но поскольку она сидела на верхней ступени у самого порога хижины, спрятавшись от дождя под широким навесом, от этого неловкого движения едва не упала навзничь.
— Такая неуклюжая!
Шучэн даже зажмурилась, боясь, что ей показалось, а потом несмело открыла глаза. Нет, не показалось! Именно Пэйши удержал её от позорного падения, ухватив за кисть левой руки.
— В Красной резиденции меня часто звали проклятием… — растерянно отозвалась она, вывернув кисть из чужих пальцев.
—
От его слов веяло насмешкой, однако Шучэн и не думала ввязываться в спор. Вместо этого, она встала и, сложив руки перед собой, вежливо поклонилась.
— Ещё и забавная, — фыркнул Пэйши, окидывая её весёлым взглядом. — Оставь свои церемонии! Здесь они никому не нужны.
— Ты не понял. Я хочу попросить прощения за свои слова, — Шучэн мимо воли покраснела, чувствуя себя глупой бабочкой, бросавшейся на тигра.
— О… — Пэйши в недоумении приподнял бровь. — Какие слова?
Шучэн покусала губы. Нет! На его уловку она ни за что не попадётся. Повторять то, что было сказано раньше — верх невоспитанности.
— Те самые… — неуверенно произнесла она, наблюдая за беззвучно смеющимся Пэйши. — За которые ты меня утопить хотел.
— А… за эти, — юноша тотчас посерьёзнел. — Хотел бы утопить, утопил.
Шучэн потупилась, не зная, что делать дальше — стоять ли, склонившись перед этим демоном, или всё перевести в шутку? Её мучения Пэйши прекратил сам — решительно ухватив за руку, ввел внутрь хижины и затворил за собой дверь.
— Вся замёрзла… — ворчливым тоном произнёс он, принявшись раздувать жаровню соломенным веером. — Иди сюда! Хочешь, чтобы отец обвинил меня в том, что плохо забочусь о младшей?
— Не хочу, — Шучэн послушно села напротив жаровни и протянула к живому огню озябшие ладони.
— Прекрасно! Тогда забудем о прошлом — хорошо? Глупец тот, кто всю жизнь помнит старые обиды.
Шучэн недоверчиво посмотрела в лицо Пэйши. Неужели он может быть настолько мягким? Не только слова, но вся его внешность словно изменилась, стала теплее. Острый взгляд тигриных глаз, косая чёлка — всё это больше не казалось источающим угрозу.
— Только пообещай мне больше не дерзить, — добавил Пэйши всё с той же беспечной улыбкой. — Ты не в Красной резиденции. Здесь нет твоих слуг.
Шучэн коснулась пальцами горящих от стыда щек, и потупилась.
— Даже милая, когда ведёшь себя скромно, — Пэйши прошёл к столу и, налив в чашку травяной отвар, приготовленный госпожой Фэнчу, протянул Шучэн. — Пей. Матушка хороший целитель. Её лекарства достойны самого правителя.
Шучэн подула на отвар и сделала небольшой глоток. На этот раз горечь казалась вполне терпимой. Возможно, её отчаяние напрасно? Если тропу, ведущую к желанной вершине, перекрывает оползнем, есть смысл пойти в обход.
Пусть её совсем не любила мать, госпожа Фэнчу относится к ней, куда лучше. И этот резкий юноша тоже ничего. Совсем не страшный, если присмотреться внимательней. Она бросила на Пэйши короткий взгляд и снова потупилась.
— Спрашивай, — немедленно произнес тот. — В Павильоне Кушуй принято высказываться прямо.
— Я могу… навестить шифу?
Пэйши улыбнулся, смущая Шучэн ещё больше.
— Что может быть общего между полудемоном и заклинателем, выбравшим праведный путь?
— Но я хочу увидеть его! — порывисто возразила Шучэн, удивляясь собственной смелости.