Ключи Трёх миров
Шрифт:
— Не было сговора, отец. Только невыплаченный долг…
Генерал Ань обвёл взглядом притихшую долину и неловко поправил безукоризненно белую накидку — символ небесной чистоты.
— Если бы я не знал о твоём поступке, сейчас не смог бы поверить ни единому слову…
— Отец может отдать меня во Дворец наказаний. Я подчинюсь его воле.
Она и правда не собиралась сопротивляться. Однако возвращаться в Небесный город таким постыдным образом не хотелось.
Отец очень любил единственную дочь. Именно на отцовскую любовь Ань Син надеялась больше, чем на милосердие генерала Асюло к преступнику,
— Я закрою глаза, Син-эр. Но только на этот раз. Не смей больше разрушать репутацию семьи.
— Да, отец.
— Невозможно сохранить чистоту одежд, бродя по болотам — ты понимаешь, Син-эр?
Ань Син с трудом сглотнула ставший в горле комок и потупилась. Отец всегда давал наставления так, что у неё от стыда горели уши. Этот раз не стал исключением. Кровь прилила к лицу, обличая её куда сильнее отцовских слов. Она ощущала бьющийся в висках пульс, боясь поднять голову.
— Будущая хозяйка дворца Дафэн…
Тихий вздох отца походил на пощечину, данную прилюдно. Но продолжать генерал Ань не стал. Просто отвернулся, собираясь уходить, и тогда Ань Син не выдержала — ухватила его за край одежд.
— Что происходит на севере, отец? Почему лисы забыли о данном Богу войны обещании не вредить людям?
— Когда демоны соблюдали данное слово, Син-эр?
Ань Син мысленно согласилась — никогда. Это всё её вина. Нельзя платить долг из будущего в прошлом! Время уже изменилось. Сестра Мэн Чажан просто злая девятихвостая лиса, которую невозможно пощадить из-за будущих заслуг или снисходительности.
— Я прошу прощения… — она с надеждой посмотрела на отцовскую спину, но тот вместо ответа вырвал край накидки из её руки.
А потом так же молча ушёл, используя сначала цингун, а потом и духовное оружие для стремительного полёта под рваными серыми облаками.
По дороге к Дицю Ань Син попала в пригород, где в полном одиночестве принялась бродить по полупустым улицам, пытаясь успокоить ноющую совесть, пока случайно не остановилась на небольшой площади.
Почему она выбрала это место, окруженное со всех сторон старыми сыхэюанями? Может быть, такова воля судьбы? Тихий скрип двери заставил бросить в сторону звука внимательный взгляд… и на время позабыть обо всём мире вокруг!
На улочку, примыкающую к площади, словно небольшой ручеёк к крупному озеру, вышло двое. В женщине Ань Син без труда узнала свою бывшую управляющую из дворца Дафэн, а в высоком мужчине — друга детства.
Словно почувствовав её взгляд, Сюэ Цзян оглянулся. И тогда Ань Син покачала головой, давая понять — говорить ничего не нужно. Молодой асур кивнул и подчинился. Что-то шепнув Ин Сянхуа на ухо, он подхватил младшую небожительницу под локоть и повел вверх по улице.
А пораженная увиденным Ань Син, осталась стоять на месте, с удовлетворением чувствуя, как внутри разливается покой. Некогда подаренная этим двоим красная нить судьбы, наконец, показала себя! Будущее плавно перетекло в прошлое, а связь так и не разорвалась.
Красная нить может растягиваться или запутываться, но никогда не рвётся.
Это тоже один из непреложных законов Девяти Сфер: предназначенные друг другу родственные души, сколько бы тысячелетий
Нет причин спешить в Небесный город. У бывшей управляющей дворца Дафэн теперь всё хорошо. А неспокойные демонические кланы сами приведут в мир смертных другого, очень дорогого для неё небожителя, — нет нужды лишний раз прекословить отцу.
Нужно просто подождать, ведь терпение — высшая добродетель любого совершенствующегося.
***
Се Цяньяо не любила ночи. Не за их всепоглощающую тьму и предчувствие скорой смерти, а за один и тот же сон, преследующий её подобно голодному зверю.
Каждый раз под утро приходил он. Откидывал сочно-алый полог, украшенный золотыми узорами, и делал шаг внутрь свадебного паланкина, чтобы охватить горло крепкими пальцами.
Воздух в легких быстро заканчивался. А когда она пыталась выжить, извиваясь, как обезумевший без воды карп, облегчение приносили чужие губы — его выдох становился её вдохом. Сознание прояснялось, чтобы через мгновение потускнеть вновь. Потому что он кусал так сильно, словно хотел проглотить целиком. И руки его ничего не знали о почтительности.
Се Цяньяо открыла глаза и рывком села на постели. Грудь её тяжело вздымалась, как у загнанной лошади, а спину, лицо и шею покрывал липкий пот.
Нет конца мучениям! Пока жива, этот сон приходил с рассветом, как особо изощрённое проклятие. Безжалостно напоминая, что в тот далёкий день она вошла в дом мужа обесчещенной. И желала повеситься на белом шёлке прямо в брачных покоях, но из петли её безвольное тело вынул Ханьюнь.
Брат велел жить ради мести. Ведь рано или поздно даже самые коварные демоны расплачиваются за грехи. И Се Цяньяо покорилась судьбе. Через обман супруга осталась в поместье, чтобы через восемь месяцев родить ему дочь. Но демонический плод, казалось, выжег всё женское естество дотла.
Сколько Ся Чжункан не входил после этого в покои наложницы, та оставалась умершим от засухи полем. Супружеская постель стала бесплодной. Обманувшись в надеждах, гун Дицю привёл в дом вторую наложницу и та, наконец, принесла ему долгожданного сына.
Се Цяньяо ненавидела второго брата за всю пережитую боль. А ещё презирала дерзкого демона, ворвавшегося в свадебный паланкин, и… саму себя. Наверное, она родилась проклятой? Потому что столько несчастий не может случиться по воле небес!
Быстро одевшись, Се Цяньяо покинула родное поместье, чтобы спуститься в город. Она часто покупала здесь Ма чиу. В кунжутных шариках не было ничего необычного. Та же рисовая мука, немного молока и кунжутного масла. Но они стали её ритуалом, прогоняющим дурной сон.
Сопровождало Се Цяньяо два младших ученика Снежной горы. И это тоже относилось к ритуалу. Она садилась за стол в хорошо знакомой уличной закусочной, а они ждали через улицу, не показывая вида, что охраняют госпожу по приказу главы Се.
Сонный хозяин закусочной подал тарелку с Ма чиу и горячий чайник, оставив Се Цяньяо наедине с мрачными мыслями. Надкусывая хрустящий кунжутный шарик, она мысленно ругала исчезнувшую дочь и того, кто назвался её наставником. Уже весь мир совершенствующихся знал — мастер Фан вступил в сговор с демонами.