Ключи Трёх миров
Шрифт:
***
Се Чэнь объявился без приглашения. Невысокий сухощавый мужчина с редкой седой бородой, выглядящий, как глубокий старик в свои шестьдесят с небольшим, просто появился на пороге главного зала поместья. И Се Ханьюнь мысленно обрадовался, что все павшие от рук демонов уже преданы огню.
— Чэнь-сюн, зачем ты здесь? — первым делом поинтересовался он у старшего брата.
— Я не знал, что приветствие в поместье Се теперь звучит подобным образом.
Се Чэнь говорил спокойно... слишком спокойно для смертного! Невозмутимость брата походила на
— Прости, Чэнь-сюн, я был груб, — Ханьюнь вышел из-за стола, за которым пил чай и вежливо поклонился. — Глава Се приветствует главу острова Пэнлай!
Се Чэнь посмотрел на него всё с той же невозмутимостью, а затем без приглашения опустился на свободный стул из орехового дерева.
— Чем могу служить главе острова Пэнлай? — Ханьюню ничего не оставалось, как налить гостю чая и сесть напротив, терпеливо ожидая ответа.
— До меня дошли некоторые слухи.
Старший брат никогда не отличался витиеватостью речи — говорил прямо и достаточно грубо. Возможно, поэтому он и приглянулся бывшему главе острова? Приглянулся так, что сам возглавил скрытое от простых смертных место. А потом отнял у брата младшего сына... Се Ханьюнь с трудом удержался от косого взгляда. Судьба распорядилась так, что у него нет прав и духовных сил, чтобы препираться с представителем острова земных бессмертных. Каждый житель Пэнлая может вознестись на Девять Сфер. А ученики поместья Се всего лишь пыль на их обуви.
— Какие слухи, Чэнь-сюн?
Старший брат пригубил чай так осторожно, словно пил крепкое вино. Поставив чашку на фарфоровое блюдце, он исподлобья смерил Ханьюня долгим взглядом.
— Думаю, ты знаешь, диди. Скажи мне, где сейчас Шучэн? Я не почувствовал её, когда прибыл в поместье.
[диди — «младший брат»: очень близкое, родственное]
Такого Ханьюнь не ожидал! Едва не поперхнувшись чаем, он уставился на главу Пэнлай. Когда на остров земных бессмертных успели дойти дурные вести? Неужели в поместье шпион?
— Не волнуйся, диди. Я узнал сам, — заверил Се Чэнь, рассеивая подозрения младшего брата. — Моё духовное чувство позволяет знать многое. К тому же, Пэнлай отвечает за благополучие совершенствующихся перед Девятью Сферами. Поэтому я знаю также, что на гуна Дицю напали. Но больше этого мое внимание привлекли беспорядки в поместье Се.
Ханьюнь допил чай в один глоток, не ощутив всей глубины вкуса, промокнул лоб краем рукава и поспешил повиниться:
— Я ошибся, Чэнь-сюн! Не стоило держать в плену демонов...
Старший брат не выглядел удивленным. И это знает? Что же, объясниться теперь сложнее.
— Хочу сказать, Шучэн выпустила их из пещеры... Я виноват! Плохо смотрел за племянницей.
— Тебе не стоило отказывать мне, диди. Девочка никому здесь не нужна.
— Не нужна? Что ты хочешь сказать, гэгэ? — вспылил Ханьюнь. — Кто позволит тебе забрать племянницу! Не достаточно ли тебе моего Цзынина?!
[гэгэ — «старший брат»: очень близкое, родственное]
Се Цзынин стал непрекращающейся болью Ханьюня. Не потому, что с его отбытием на Пэнлай он потерял второго сына. А потому, что старший брат и здесь показал собственные таланты — не имеющий крепких духовных корней юноша за короткое время
Подумать только! Это Се Чэню малец обязан всем, включая чиновничью должность на небесах. От осознания этого Ханьюню хотелось вырвать желчью.
— Какой смысл говорить о прошлом? — тихо произнёс глава острова Пэнлай. — Куда важнее настоящее.
— Чего же ты хочешь?
— Репутация поместья Се зависит от твоего решения, диди. Признав ошибку, ещё можно раскаяться.
Признать ошибку? За кого он его принимает! Ханьюнь усмехнулся в густые усы и хитро посмотрел на старшего брата. Обычно за раскаянием следует наказание, но такая ноша слишком тяжела для поместья семьи Се.
— Шучэн была непослушной, — заметил он. — Поэтому демоны вышли из-под контроля.
— Шучэн? — Се Чэнь бросил взгляд на открытое окно и едва слышно вздохнул. — Самое печальное дело — обмануть собственную совесть, диди.
Кто бы говорил о совести! Не этот ли человек, укоряющий его, отнял последнего сына, а потом втоптал всю отцовскую гордость в грязь?
Проследив за братом, Ханьюнь определил заинтересовавшую его точку неприглядного пейзажа — глава острова Пэнлай рассматривал сизого голубя, воркующего на мокрой яблоневой ветке. И смотрел он на скромную птицу так, словно любовался огненным фениксом.
Никогда обычному совершенствующемуся не понять человека достигшего бессмертия! Радости и все устремления брата лежат вне пределов смертного мира.
— Останешься в поместье? — небрежно бросил в напряжённую тишину Се Ханьюнь — как в спокойный пруд камнем запустил.
На лице старшего брата впервые отразилась человеческая эмоция: лёгкое, едва считываемое недовольство.
— Нет, диди. На Пэнлае меня ждут неотложные дела. Позволь откланяться.
Ханьюнь молча наблюдал, как сухонькое тело старшего брата меняет положение — плавно перетекает из сидячего положения в стоячее, словно мягкая волна, покорная дыханию ветра. В Се Чэне спрятана огромная духовная сила. Невидимая глазом, она наполняет главу острова Пэнлай от седой макушки до носков стоптанных войлочных туфель, мимо воли вызывая священный трепет.
Всего шестьдесят лет жизни. А каковы результаты! На зависть каждому, стремящемуся к бессмертию. Не зря сестра всё время рвётся на Пэнлай, грозясь испортить амбициозные планы клана Снежной горы.
Нет, он, как глава, ни за что не признает вину поместья Се. Пусть лучше Шучэн обвинят в сговоре с демонами.
Се Чэнь ушёл так же незаметно, как появился — неслышно переступил через порог главного зала, встал на меч и взмыл к тёмно-серым небесам, готовым разрыдаться над незавидной судьбой единственной племянницы главы клана Снежной горы.
Се Ханьюнь вздохнул, посмотрел на недопитый чай, оставленный старшим братом, и сердито выплеснул его на пол. Видят небеса, он никогда не желал девочке плохого. Но та сама влезла в тайные дела семьи Се.
Отвязать колокольчик должен тот, кто его привязал!
[отвязать колокольчик должен тот, кто его привязал — аналогично «кто заварил кашу, пусть и расхлебывает»]
В словах Се Чэня крылась угроза. Остров Пэнлай всегда следил за совершенствующимися и докладывал чиновникам Небесного города. Если уж брат не поленился навестить поместье, дела семьи Се скоро окажутся в ведении Девяти Сфер.