Книга Браяра — Исцеление в Лозе

Пирс Тамора

Досадуя на них, он лёг спать, и ему снилась последняя эпидемия, ударившая по Хажре. Это была холера, «дерьмовая болезнь», как её называли. Люди дико танцевали на улице. В его сне он не хотел танцевать, но уже собирался присоединиться к ним не смотря на это, когда яркий, ровный свет упал на ему лицо, разбудив его.

Розторн сидела у кровати Флик, рядом с его кроватью: она положила свой камень-светильник на полку, которая шла вдоль стены, в которую упирались койки. Когда Браяр встал, она тихо сказала:

– Поспи столько, сколько сможешь. Потом будет не

до этого.

Вместо этого Браяр сел на кровати, свесив ноги из-под одеяла.

– Чо за базар?
– тихо спросил он.

– Хотела бы я, чтобы ты снова начал говорить как нормальный человек, - Розторн промакнула лицо Флик мокрой тканью.

– Он и говорит как нормальный человек, - прохрипела Флик.
– Никто в Топи не говорит так, как ты.

– Браяр, иди спать, - настаивала Розторн.
– Утром у нас будет много работы. Выпей чая из ивовой коры, Флик.

Браяр снова лёг, завернувшись в одеяло. «Мы не знаем, убивает ли эта сыпь», - твёрдо сказал он себе. «У многих бывает оспа или корь, и они выживают. Может быть, эта сыпь — просто слабая корь».

«Даже если сыпь убивает, Флик выкарабкается. Розторн кого хочешь может спасти».

Глава 4

Рассвет лишь слегка озарял небо, когда Трис тяжело ступая спустилась вниз. Ларк ещё спала, её дверь была закрыта. Сэндри возвращалась от колодца с полным ведром воды, её растрёпанные от сна волосы торчали как попало. Медвежонок, растянувшийся поперёк порога комнаты Браяра, поднял голову и заскулил, глядя на Трис.

– Я себя так же чувствую, - приглушённо ответила Трис.
– Хочешь гулять?

Пёс встал, и подбежал к входной двери, нюхая её, пока Трис пересекала большую комнату. К её удивлению, Медвежонок зарычал.

– Ну а теперьчто?
– потребовала она, широко распахнув дверь. Высокий, долговязый мужчина в жёлтом одеянии с чёрной каймой ввалился через порог: похоже он стоял, прислонившись к двери. Трис и Медвежонок отпрыгнули в сторону, когда посвящённый растянулся на полу. Пёс истерично лаял, шерсть у него на плечах стояла дыбом. Сэндри подняла на них сонный взгляд, покачала головой, и продолжила трудновыполнимую работу по наливанию воды из ведра в чайник.

– Ненавижу собак, - вошедший перевернулся на спину, и полу-сел, опираясь на локти.

– Да что во имя Милы …?
– требовательно спросила Ларк, выходя из своей комнаты в ночной рубашке. Она посмотрела на мужчину, и вздохнула, проводя пальцами через свои коротко остриженные кудри.
– Здравствуй, Крэйн, - ухмыльнулась она.
– Как раз к завтраку, - она вернулась в свою комнату, закрыв дверь.

Первый посвящённый и главный маг Храма Воды изогнул тёмные, тонкие брови, глядя на Трис.

– Ты усмиришь животное?
– спросил он холодным тоном.
– Мне не хотелось бы подняться, и возбудить припадок свирепости.

Трис вздохнула, и схватила Медвежонка за ошейник.

– Сидеть, - твёрдо сказала она.

Медвежонок сел. Он продолжал утробно рычать, в то время как Посвящённый Крэйн подобрал

свои длинные руки и ноги, и поднялся. Он был из тех мужчин, которые не просто стоят, а висят в воздухе. Его выразительные ладони всегда свободно свисали с его запястий, как если бы они были слишком элегантными, чтобы исчезнуть в его карманах. Даже его чёрные волосы, остриженные до мочек ушей и зачёсанные назад, висели.

Трис потёрла нос, настороженно глядя на мужчину. Шаккан Браяра изначально принадлежал Крэйну — мальчик украл его из оранжереи Крэйна. Это значило, что первая встреча Крэйна с четвёркой была малоприятной. Позже они выяснили, что Розторн и Крэйн соперничали в магии растений.

– Что ты там делал?
– спросила рыжая.
– Прислонившись к двери?

Брови Крэйна поднялись; его глаза прошлись по её пухлой фигуре.

– Следовало ожидать почти полное отсутствие хороших манер у молодых, - сухо отметил от.

– И правильно, - ответила Трис.
– Если ты хотел хороших манер, надо было приходить после того, как я попила чаю.

– Я завариваю так быстро, как только могу, - зевая уведомила их Сэндри, ставя чайник на огонь.
– Почему бы тебе не выгулять Медвежонка?

Трис послушалась, а Сэндри сходила за сливками и мёдом, и поставила их на стол. Крэйн молча сел за него. Не осознавая, что Сэндри смотрит на него, он опустил лицо на ладони, и потирал глаза. Юная дворянка вдруг задумалась, сколько он спал прошлой ночью, и спал ли вообще.

Брови и покрасневшие глаза поднялись над экраном из пальцев.

– Ты глазеешь, - сказал он глухим из-за ладоней голосом.

Сэндри поморщилась, и повернулась, чтобы взять чашки. Что-то кольнуло рядом с её сердцем, когда она взяла чашки Ларк, Трис и свою собственную, и пропустила те, которые принадлежали отсутствовавшей тройке. Последней она взяла одну из запасных чашек, и поставила их все на стол, затем вошла в мастерскую Розторн. В углу рядом с кухней стояли банки с чаями, каждый из них был смешан соответственно взыскательному вкусу Розторн. Сэндри зачерпнула блюдцем утреннюю смесь, солнечный чай, в которым было много шиповника и кусочков лимонной цедры. Она закрыла банку, и помедлила, устремившись взглядом к банке, на которой было написано «Выносливость». Наконец она зачерпнула оттуда одну чайную ложку, и рассыпала её поверх горки утренней смеси.

«Кому помешает немного выносливости в такое время?» - спросила она себя, закрывая банку. «Никому». Она отнесла блюдце к очагу, и высыпала его содержимое в ситечко чайника. Как только он закипел, она добавила в него воды, и отнесла к столу.

Трис вернулась, и села на противоположной от Крэйна стороне стола, разрезая буханку фруктового хлеба. Сэндри хотелось вздохнуть. Синее шерстяное платье Трис было измято; её жёсткие медные волосы натягивали шарф, которым она повязывала их, чтобы убрать их с лица. Сэндри протянула руку, и провела кончиками пальцев по юбке Трис. Толика света промелькнула через ткань, разглаживая складки, оставляя после себя ткань ровной, как будто её только что погладили.