Книга демона

Бурносов Юрий Николаевич

Снова Тильт стал думать о побеге. Сперва он попытался разговорить траллана, надеясь получить хоть какое-то представление о том, что находится за дверью. Но варвар на все вопросы лишь скалился и недовольно ворчал, а вскоре и вовсе стал притворяться глухим. Тогда Тильт попробовал выведать нужные ему сведения в беседах с Дьилусом. Но словоохотливый служитель Драна, хитро улыбаясь, уводил разговор в сторону, едва писец подбирался к интересующим его темам.

Тильт пробовал торговаться, рассчитывая получить поблажки за хорошую работу. И действительно кое-чего

он добился: ему принесли постельное белье и новый тюфяк, разрешили пользоваться ножом, добавили пару ламп и заменили погибший от недостатка света цветок новым, менее красивым, но более неприхотливым. Это было не совсем то, на что рассчитывал Тильт, но по крайней мере теперь он мог определить время суток: бледно-розовые соцветия распускались утром и сжимались, становясь похожими на желуди, перед наступлением ночи.

Со свечой в руке Тильт облазил все закутки крохотной темницы, прощупал каждую выбоинку, изучил каждую щелку. В углу под низкими нарами нашел вентиляционные отверстия, затянутые паутиной. Со всех сторон обследовал упирающийся в потолок дымоход, по плечи залез в печку, по пояс измазался копотью.

Он сделал вывод, что тюрьма его находится под землей – но не очень глубоко. Ему показалось, что в отверстиях вентиляции, если приложить к ним ухо и затаить дыхание, слышен гул прибоя – значит, где-то рядом море. Печная труба порой доносила отзвуки чужих разговоров, Но как он ни прислушивался, разобрать ничего не мог.

Никаких идей о том, как осуществить побег, у него пока не возникало.

Если не считать, конечно, пустых и глупых мечтаний о внезапном возвращении могучих волшебников, о чудесном обретении необоримой силы и неуязвимости, о случайном нахождении колдовского артефакта, умеющего превращать своего хозяина в крохотное насекомое…

«Эх! – вздыхал порой Тильт, засыпая. – Мне хотя бы оружие какое. Мешок пороху и пистоль. А лучше бы жезл волшебный с молниями. Или, например, кольцо, чтоб невидимкой меня делало. Или жидкости чудодейственной, камень проедающей».

Он мечтал о разных магических предметах, о послушном ему волшебстве, и однажды его осенило.

Книга Драна!

Разве она не волшебна? Разве не обладает магической силой?

Так почему бы не попробовать использовать ее в своих целях?!

Только вот – как?…

Теперь Тильт с троекратным вниманием вчитывался в строки, выходящие из-под его пера. Старался разгадать секрет написанных слов, понять, откуда идет их сила, что именно делает их волшебными.

Чернила? Бумага?

Он спрятал несколько листов под тюфяком. Слил немного чернил в медную чашу старого светильника.

Он старался читать все книги, все рукописи и свитки, с которых срисовывал буквы. Пытался понять, почему строчка про поднимающийся с озера туман списана с «Трактата о воздушном настроении», а для описания города Дальтога используются «Сказание о Щедром Реме», «Назидание назидающим», «История жизни Крысочеловека, записанная Олесом Мудрым» и «Откровение Блаженного Аза о скучающем во тьме Йолойоне, Черве-Прародителе, единственном творце всего

сущего».

Тильт учил незнакомые языки. Осваивал новые способы письма.

Все это требовало времени и сил. Работать приходилось и днем, и ночью.

Порой Тильту казалось, что он начинает сходить с ума. В другое время он считал себя полным безумцем.

Кошмары все чаще посещали его. И он не всегда мог отличить их от действительности. Иногда он начинал разговаривать с собой; тогда взгляд его делался мутным, и стоящий рядом траллан в испуге пятился. Людоеду казалось, что писец разговаривает с демонами. Великан не сомневался, что если заглянуть парнишке в глаза, то можно будет этих самых демонов увидеть…

Со временем волшебной бумаги под тюфяком становилось все больше.

А магические чернила, заполнив доверху чашу лишенного фитиля светильника, теперь копились в маленьком обливном кувшинчике.

Тильт надеялся, что когда-нибудь они ему пригодятся.

ГАЙ. НОЧНАЯ СХВАТКА

От Гарды шли перелесками, огибая стороной встревоженные слухами хутора и деревеньки, не выходя на дороги, прячась от людей. Другие беженцы им не попадались – видно, тоже таились… Путь был нелегкий, но роздыху Грифф своим спутникам не давал: торопил, подгонял, стращал мертвяками и тралланами. Даже на ночь не позволил остановиться, лишь в самую темную пору, пока на небо не выбралась луна, разрешил сделать короткий привал.

– Отдышитесь и перекусите. – Он отдал Гаю плотный кожаный мешочек. – Вода в ручье, но много не пейте, а то отяжелеете да и за малой нуждой останавливаться станете то и дело.

Сказав так, Грифф шагнул в сторону и тут же пропал из вида. Гай, нисколько не озаботившись исчезновением проводника и защитника, сел на влажную землю и вытянул гудящие ноги.

– Ох! – только и смог он произнести.

В мешочке обнаружилась приятно пахнущая комковатая масса, кислая на вкус и весьма сытная.

– Ты хоть знаешь, куда он нас ведет? – наклонившись к Гаю, тихонько спросил Скабби.

– К моим старым знакомым.

– А ты уверен?

– Ну а куда же еще ему меня вести?…

Какое-то время они молчали, жадно расправляясь с непрошеным угощением, поочередно запуская в мешочек сложенные щепотью пальцы и с причмокиванием их облизывая.

– А он что, специально за тобой в Гарду отправился? – спросил Скабби, оторвавшись от еды.

– Вряд ли. У него, видимо, к колдуну какое-то дело было. А мы просто попались.

– Что-то не нравится он мне, – еще ближе подавшись к Гаю, совсем уж неслышно прошептал Скабби.

– Как же не нравится? – удивился писец. – Он же нас обоих спас. И меня еще раньше спасал…

– А вот – не нравится. Чувствуется, что кровь на нем. Много крови.

– Так ведь он воин. В этом деле без крови нельзя. Работа такая – я пишу, а он, выходит, людей убивает… Плохих людей…

– Да, убивать людей может воин. А может и убийца.

– Да что ты такое говоришь! – Гай рассердился, повысил голос.