КНИГА III ВОЛЧЬЯ СТЕПЬ

Сухоросов Михаил

– Не оправдывайся, стиль теряешь. Куда хоть ты меня вышибить собрался?

– Этого я не знаю. Осталось тридцать секунд.

Нарочито неторопливо достаю сигарету, закуриваю:

– Ладно. Но если жив останусь - мы с тобой встретимся и поговорим. Обещаю.

– Может быть. Время истекло, Ордынцев.

–

Хорошо,- поправляю ремень автомата, залихватски вставляю в угол рта сигарету:

– До встречи...

– Меченосец, не спишь?

– Смотря кто спрашивает...
– луч моего фонарика выхватил из темноты очки в роговой оправе, аккуратно подстриженную бородку.
– Миллер?

– Угадал, - он тяжело опустился на диванчик.
– Все тоскуешь?

– Да как сказать. Просто больше обычного хочу одного человека отыскать.

– И кого же?

– Найду - скажу.

– Твое дело. В работе моя информация пригодилась?

– Да почти что и нет... Я ж в основном с северянами дело имел. И ладно бы просто так, а то ведь северяне с автоматами.

Миллер нашарил бутылку, отпил немного. Наверно, истинная причина того, что все сюда сползаются - всем охота втихаря выпить...

– Ладно, у нас тоже автоматы есть, - почти про себя пробурчал Миллер.
– Ты ведь говорил что-то Эрику, что Волк связан с Институтом?

– Угу. Информация из первых рук. Да, проект «Изумруд» - не приходилось про такой слышать?

Из темноты донеслось протяжное удивленное хмыканье, потом:

– Приходилось... Говоришь, Волк к нему доступ имел?

– Если ему верить, чуть не гвоздем программы был... Я, как выяснилось, тоже поучаствовать успел.

Миллер помолчал с минуту, потом пробормотал:

– Забавно получается... То, что название этого проекта именно сейчас выплыло.

– Уж не знаю, что тут такого забавного...

– Тебе что - Эрик не говорил ничего?

– Он мне много чего говорил...
– мрачно буркнул я.
– Только связи пока маловато.

– Ну, как обычно, он в своем амплуа. Секретов поразведет, не хуже эсбешника... Впрочем, все мы таковы.

– Так, а ты считаешь, что-то мне еще узнать стоит?

– Все, что я наговорю - это, опять же, мои догадки, и не на основе полной информации, сам понимаешь. Но вот тебе пища для размышлений: сектор, включающий в себя и нашу Преисподнюю, жестко заблокирован по Институтским каналам. Фактически, закрыт переброс в оба конца. Официальные объяснения никакой критики не выдерживают, а из неофициальных - страшилочные слухи насчет карантина...

– Так, а дальше?

– В пользу этого - то, что наших ребят на реабилитации подольше придержать стараются. Не спорю, это вещь необходимая, мы в Преисподней привыкли сначала стрелять, потом уж думать... Но

Ульвар по своим каналам еще кое-что любопытное узнал.

– Например?

– Например, то, что те из наших, из Преисподней, кому удалось вырваться с реабилитации, гибнут при странных обстоятельствах: тонут на мелких местах, хватаются за оголенные провода... Хотя тут преобладают автокатастрофы. После шестого случая те, кто на реабилитации, решили не рыпаться. Реабилитация - это ведь, по сути, курорт... Да совмести это с гибелью группы «Плутон»... И причины гибели не установлены.

– Крысы, - пояснил я.
– Много крыс.

Миллер снова издал протяжное хмыканье, потом задал совсем не тот вопрос, которого я ожидал:

– Так... А правда, что вы, паранормальные, можете животными управлять?

– Кто-то может... Погоди, а ведь действительно, забавно получается... Считаешь, есть связь с «Изумрудом»?

– Я считаю, в Институте есть некая группа, которой очень мешают наши исследовательские команды в Преисподней.

– А кто это?

– У меня только гипотезы. А их я тебе навязывать не хочу. Лучше будет, если ты свои выстроишь. Да у тебя и шансов во всем разобраться больше, чем у меня...

– Допустим, что так... ладно, мне уже Торана менять пора. Пойду, пожалуй.

– Счастливо отдежурить.

Я поднялся, пристроил в карман бутылку, закурил и вышел в холл.

Так, а тут баталия в самом разгаре: Рогожин, красный от волнения, размахивая сигаретой, яростно втолковывает Шифману:

– Да ты хоть знаешь, о чем говоришь-то? Я ж на Эр-четвертой работал, семьсот пятнадцатая ей никуда не уперлась!

Шифман развалился в кресле, всеми порами источая ехидство:

– Ага... Эр-четвертая новее. Лампочек красивых на пульте больше. И, главное, куда больше энергии жрет.

– Зато коэффициент разрешения...

– Да какой там коэффициент? На семьсот пятнадцатой, нормально отстроенной, я тебе те же два порядка нехотя сделаю!

Моего присутствия они не отразили. Я постоял немного, сиротливо прижимая к боку бутыль, потом рискнул вклиниться:

– Мужики, наверх как попасть?

Рогожин на секунду отвлекся:

– Та дверь, потом налево... Вот если сделаешь - с меня ящик коньяку.

Поразительно! Никакого уважения к Чародеям! Я поплелся в указанном направлении.

– Принимается. Меченосец, разбей.

Я обернулся на пороге, разъединил руки коротким импульсом Силы и двинулся наверх. Пусть знают, с кем дело имеют...

Наверху оказался узкий люк. Наверно, та самая «голубятня», про которую Эрик говорил. Во всяком случае, Торан обнаружился именно там. Кроме него там оказался Коллинз, сидящий на корточках у стены с ручным пулеметом на коленях. Лиц я, правда, не разглядел - только-только светать начало...

– Меченосец?

– Я за него. Что слышно?