КНИГА III ВОЛЧЬЯ СТЕПЬ
Шрифт:
Последовала где-то минута ошарашенного молчания, потом Эрик напустился на меня:
– И ты молчишь?
– Нет, как видишь.
– Ты хоть Ульвару-то сказал?
– А зачем? Либо он знает, но делиться не хочет, либо для него это знать так же опасно, как и для нас.
Он усмехнулся:
– Я тебя когда-нибудь препарирую... Любопытно глянуть, что там у тебя внутри, кроме опилок.
Роджер потер лоб ладонью:
– Такое надо бы запить... Швед, бочонок у нас где-то был.
Швед кивнул, поднялся, а Эрик снова повернулся к Роджеру:
– Убедился теперь?
Тот
– Да, резоны есть. Активной поддержки от нас, сам понимаешь, не будет, но для начала хоть действия скоординируем. Годится?
– Вполне, - Эрик поднялся, протягивая Роджеру руку. Исторический момент...
Опасность всегда возникает неожиданно и неоткуда, и этот раз - не исключение. Глухое, давившее в последние полчаса напряжение разряжается вдруг, внезапно - как удар в затылок, как ледяная волна. Источник фиксирую четко - метрах в пяти за моей спиной. Вскакиваю, бортанув Роджера так, что он валится на пол, ору во всю глотку:
– Ложись!!!
В повороте к окну успеваю еще заметить озадаченное лицо Шведа, его рука скользит к кобуре. Грентвиг сориентировался моментально - чувствую его мощную поддержку, секунды послушно растягиваются, летящий в окно ребристый металлический предмет движется медленно, как в глицерине. Времени что-то соображать уже нет, вскидываю руку - тоже медленно, слишком медленно!
– на голом рефлексе тупо и тяжело посылаю перед собой знак. Граната на бесконечно долгое время повисает в воздухе, словно раздумывая, куда упасть...
В реальном времени все это заняло, может, какую-то десятую долю секунды, но когда граната исчезает за подоконником, защиту развернуть я едва успеваю. А дальше - тупой, заполнивший все грохот, горячий ветер, пахнущий железом, отбрасывает меня назад, к самому очагу. Дальше - замедленная съемка в немом кино - вижу, как Эрик со своей слонобойкой подскакивает к окну - и тут же прижимается к стене - рама словно взорвалась щепками. Еще и автомат... А тут лучше не стрелять, спинным мозгом чую... Ору, не слыша своего голоса:
– Живым!
– похоже, малость оглох. Роджер - пистолет уже в руке - выскакивает наружу:
– Не стрелять! Достаньте его!
– голос долетает как сквозь толстый слой ваты, словно в ответ - короткая очередь. Мельком успеваю удивиться, как это мы сразу сообразили и не начали друг в дружку палить...
Малыш и Студент помогают мне подняться:
– Что? Ты как?
Вытираю ладонью кровь с физиономии:
– Живей. Этого изловить.
Меня поддерживают пару шагов. Так, уже лучше... Ноги, во всяком случае, переставлять могу. И этого типа, который гранату швырнул, я засек! Я его чувствую! Вырываюсь от ребят:
– Порядок. Сам. Он туда ломанулся, - указываю в сторону ближайшего склона котловины. Очередная странность: раньше мне никогда так четко не удавалось зафиксировать кого-то, даже владеющего Силой. Слева возникает горбатый силуэт, резкий лязгающий голос:
– Ты уверен?
Сил на ответ не тратить, хватит кивка...
Оглядеться удается уже на бегу. Как ни странно, почти никто не пострадал. У Эрика, правда, здоровенная ссадина на скуле, а Торан далеко отстал, но
Рядом длинными бесшумными прыжками летит Грентвиг - сгорбленная костистая громадина, прямо призрак. Тень папы Гамлета... Спокойствие. Главное - дыхание не сбить.
Наконец-то открытое пространство, впереди, в каких-то двух-трех десятках метров - маленькая фигурка, почти незаметная на фоне пожухлой травы, разворачивается в бегу вполоборота, белый дымок заставляет пригнуться. Это пока даже не по нам, это в направлении нас... Снова сухо и как-то безобидно стрекочет автомат. Ничего, сейчас я его стреножу! Посылаю вслед бегущему невидимую петлю, знак сразу отскакивает обратно ко мне, еле погасить успеваю, сразу сбиваюсь с ритма дыхания. Хрипло, задышливо бросаю Грентвигу:
– Блок!
– Знаю, - так же отрывисто отвечает он. Откуда ж там блок-то взялся? Парень Силой не владеет, это уж дважды два... Ладно, думать некогда, главное сейчас - не упустить. Чтоб застрелиться не успел, со скал спрыгнуть. мало ли что еще...
Фигурка скрывается за нагромождением камней, холод вдоль спины заставляет рухнуть животом в мокрую насквозь траву еще до того, как понимаю, что это значит; на спину валится срезанный пулей колючий стебель. Оборачиваюсь:
– Все живы?
Роджер сосредоточенно ловит на мушку груду валунов:
– Давай не рисковать, а? В тыкву - и вся любовь...
Мотаю головой:
– Надо узнать, кто и почему. Малыш, сможешь его слепить?
Малышу идея явно не слишком нравится, он хмурится, ворчит:
– Попытка не пытка... Ладно, прикрывайте. Пощекочите этому другу локаторы, чтоб башку не высовывал.
– Помочь?
– приподнялся на локтях Халдред.
– Валяй, Студент. Обеспечь шум, усек? Пошел!
Оба тут же бросаются в разные стороны, слева бухает по ушам эриковская слонобойка, даже отсюда вижу облачко крошева, поднявшегося от камней. Выпускаю очередь, целясь как можно выше - стрельба не мой козырь, в особенности если требуется снайперски промазать... Высадив с полдесятка патронов в белый свет как в копеечку, откатываюсь, чувствую чуть ли не животом, как лупят в плотную землю пули. Хорошо стреляет, гад... Хоть бы уж его сгоряча не ухайдакали, а там нам уж найдется, о чем потолковать...
Мы всей кодлой добросовестно занимались «щекотанием локаторов» еще минуты, наверно, две. Потом вдруг в отдалении яростно защелкал пистолет Студента - раз, другой, третий... Дальнейшего я, собственно, не отразил - заметил только что-то рыжее, мелькнувшее за валуны - и стало тихо. Пальбу мы прекратили как по команде. Молчание тянулось долго, потом из-за камней гаркнул малышовский голос:
– Э, отбой!
– и Малыш в полный рост поднялся из-за камней и помахал нам. Из травы в нескольких метрах от завала возник Студент и тоже помахал. Мы, не сговариваясь, наперегонки кинулись к ним. Насколько я понимаю, жив наш голубь, не ухлопали - я до сих пор могу его определить с точностью до метра, а труп по определению ничего излучать не может. Тут-то мы с ним и побеседуем...