КНИГА III ВОЛЧЬЯ СТЕПЬ

Сухоросов Михаил

– М-да. В наступление, стало быть, не переходить... Знаешь, а я б на твоем месте к этим мальчикам повнимательней пригляделся. Они могут не такими уж колокольчиками оказаться. Проверь-ка их всех... Я еще Торана попрошу подключиться.

– Параноидально, но разумно... А сам не хочешь этим заняться?

– Нет. Просто и так уж обширная кулюторная программа.

– А именно?

– Фигня, как обычно: слетать в Зачарованный, разрыть там один могильник.

– Нашел время, археолог хренов...

Гельда тоже вскинулась:

– Тебе первого раза

мало? Что ты там забыл?

– Как всегда: найди то, не знаю что.

– Вот и пусть сами ищут.

– Ты это Грентвигу скажи.

Гельда несколько прижухла - старый звероящер ей до сих пор нечто вроде священного трепета внушает... а мне, помнится, он внушал, что надо кого-то, не владеющего Силой, прихватить.

– Малыш, отвлекись на секунду.

– Ну?
– повернулся ко мне Малыш.

– Слушай, тут так срослось, что я теперь птичка высокого полета. Так что нужен мне орел-телохранитель.

– Это ты про меня? А Студент?

– А Студент зелен, как новорожденный помидор. Да ладно, если откажешься - я не в претензии.

– Куда от тебя денешься, - проворчал Малыш, снова повернулся к Коллинзу.
– А тот бар рядом с «бульдогом» ты помнишь?

Эрик уже ушился в противоположный угол, к Рогожину, и что-то с ним выяснял. Я отыскал глазами Халдреда, поманил его к себе, и когда он плюхнулся рядом, наклонился к нему:

– Слушай меня очень внимательно, Студент. Покуда тобой заниматься мне, сам понимаешь, некогда. В общем, завтра полетишь со мной. Если что - проверим, как ты в деле. С оружием ты, вроде, обращаться умеешь.

Он молча и серьезно кивнул, На роже, кстати, у него до сих пор выражение типа: «Ах-боже-мой-куда-это-я-попал?», наша милейшая компания ему представляется сборищем маньяков и папуасов.... Ничего, пусть боится, ему полезно...

– И еще: здесь ты пока щенок, так что без спросу никуда не лезь и держись людей опытных. Конкретно - меня и Малыша. Только смотри, чтоб из твоей умной головы это не вылетело. Вместе с мозгами.

– Меченосец, можно тебя на минуту?

Так. Явление. Те же и Генрих. Остановился в дверях, меня ждет.

– Почему же нет?
– я поднялся, расправил плечи. Малыш вопросительно на меня глянул, я чуть заметно покачал головой. Вряд ли до мордобоя дойдет...

Мы с Генрихом выбрались из Пещер наружу - внутри он ни в какую беседовать не желал - и я сразу передернулся от холодного проливного дождя. Конец августа в горах - не бархатный сезон, прямо скажем... Наконец мы притулились под выступом- козырьком, где не так поливало, и Генрих протянул мне пачку сигарет. И что это все сегодня так предупредительны?.. Я кивком поблагодарил его, поднес огня от пальца и выжидательно на него уставился. И этот неважно выглядит - осунулся, усы обвисли...

После долгой паузы Генрих, чуть наклонившись ко мне, процедил:

– А сказать, Меченосец, я тебе одно хочу: не бренчи.

– Та-ак... А о чем это я бренчу, просвети, будь ласков?

– Сам знаешь. О проектах, о которых тебе знать не положено.

–

Ага. Речь идет о проекте «Изумруд»?

– Именно, - отчеканил он.
– На тебя, Меченосец, мне, в общем-то, плевать...

– Я тебя тоже люблю.

– ...и если тебя за твой длинный язык пристукнут, я плакать не стану. Но трепом своим ты подставляешь и Эрика, и еще много кого. Не знаю, откуда у тебя информация, но владеть ей опасно.

Он было повернулся, чтоб гордо удалиться, но я ухватил его за рукав:

– А теперь перейдем к частностям. Кому может повредить информация о давно закрытом проекте?

– Он не закрыт, чтоб ты знал, - Генрих сбросил мою руку и снова попытался ретироваться, но я заступил ему дорогу:

– А вот это уже интересно... Значит, эсбешное начальство опасается утечки информации - и притом именно здесь? На базе, полностью от остальных миров изолированной? А карантин, часом, не из-за этого ввели?

– Думай как хочешь, но не бренчи.

– Слушай, Генрих, мне ни СБ, ни ты лично ничуть не симпатичны, но хоть сейчас-то ты понимаешь, что мы с тобой в одной лодке? А теперь выясняется, что все это на проекте "Изумруд" завязано. Получается, его втихаря где-то здесь, в Преисподней, разрабатывают?

– Не знаю, - отрезал он.
– И не хочу знать.

Я выбросил окурок в серебрящийся под прожекторами дождь и тихо произнес прямо в лицо ему, чувствуя, как немеет шрам на лбу:

Знаешь, Генрих, Очень хорошо знаешь. И на твоем бы месте я эсбешное начальство информировать поостерегся. Сам знаешь, за мной потом не заржавеет, - а потом круто повернулся и двинул в Пещеры. Ну вот, опять разозлился...

Я опять спустился к механикам, но скоро ушел - что толку сидеть весь вечер в углу и дуться? А кроме того, есть у меня потребность обмозговать все увиденное и услышанное в тишине.

Я попытался даже составить список вопросов, но вскоре плюнул на это занятие - вопросов куча, а систематизировать их никак не получается. К тому же, вскорости я сбился на вопросы риторические, типа: значит, Грентвиг считает, что полет с дипломатической миссией - это тоже отдых? Да еще в башке занозой засело то, что он жутко всполошился, узнав о моей сшибке с тем немым ведуном. Что сей сон значит, интересно?..

Но раз с вопросами ни черта не выходит, надо хоть к тому подготовиться, чтоб нас над Гнездом сходу не разнесли. И даже если не разнесут, придется ушки на макушке держать.... но до этого еще дожить надо, Есть, правда, у меня одна идейка... Спать охота просто до жути, но кому-то еще ее осуществление не поручишь. Как, однако, противно себя важной персоной чувствовать!

ГЛАВА 20

Мне все же удалось урвать часа три сна, но ровно в восемь утра Эрик, Похмелью не Подверженный, растолкал меня. Я, понятно, ворчал и огрызался, но это не помогло. Не переставая ворчать, я проглотил какой-то малопонятный завтрак - на вкус вроде рубленных обоев с вазелином - и выбрался наружу в настроении крайне скверном.